Алан понял направленность разговора по первым ноткам приветствия Генри. Малодушно пожалел, что вообще ответил на звонок. Тут же устыдился своего малодушия.
— Эл, ты не представляешь, что это за день! — патетически провозгласил Генри.
Алан огляделся. Он стоял рядом со своей машиной — пришлось вернуться за ней, потому день обещал быть непривычно богатым на разъезды, — на углу восьмиэтажной красно-кирпичной коробки по Кроуфорд-стрит, 114. По слухам, это был жилой дом. Он надежно спрятался в глубине квартала за баскетбольной площадкой, где какие-то юнцы пили пиво и играли в карты, и автомастерской. Подъезда видно не было. Алан должен был посмотреть там квартиру. Хозяин посетовал на то, что жильцы поспешно съехали и теперь «помещение простаивает». Алан заподозрил, что неспроста квартиру назвали «помещением», и был, судя по всему, недалек от истины. Где же этот чертов вход?..
— Боюсь, что представляю, Генри. Наверное, близится солнечное затмение, — пробормотал Алан.
— Нет, Эл. Это день, знаменующий приход моей свободы. Я увольняюсь.
— Что?!
— Я ухожу из компании.
— С ума сошел?!
— Нет. Но лучше ведь уволиться самому, чем дожидаться, пока тебя уволят, правильно?
— Ну… да. — Алан лихорадочно соображал, что же могло произойти.
— Знаешь, я собираюсь хорошенько напиться по этому поводу. Ты со мной?
— Сегодня не могу, извини.
— Ну… можно не сегодня.
— Тогда созвонимся еще, хорошо?
— Ага. Давай, счастливо.
Судя по тону Генри, он остался не очень доволен моральной поддержкой, которую оказал ему Алан, точнее ее полным отсутствием. Алан чувствовал, что земля качается и так и норовит вывернуться из-под ног. Ему совершенно не хотелось лететь вверх тормашками, поэтому он мужественно удерживал равновесие, но это становилось все сложнее и сложнее. Подумать только, еще и Генри… Он же классный специалист, что могло случиться?!
Алан не выдержал, вытащил мобильный, который только что спрятал в карман, и набрал номер Генри.
— Да?
— Дружище, извини, я сегодня сам не свой, у меня самого на работе большая заварушка. Не уверен, что сразу и правильно тебя понял…
— Что, опять эта твоя дамочка в бриллиантах?
— Нет. Если в двух словах, то меня понизили. Ниже некуда. Поэтому я и сам могу предложить тебе напиться.
— Вот это да! — Генри присвистнул.
Алан ощутил, как с поразительной быстротой поднимается настроение друга. Естественно, не потому, что он желал Алану дурного, а потому, что приятно, когда тебя понимают.
— Ты мне обязательно расскажешь, что у тебя там стряслось, причем в подробностях, хорошо?
— Конечно. Ты там… держись.
— Держусь.
— Ну пока. До связи.
— Да, счастливо.
Алан криво улыбнулся. Странная вещь — дружба. Вроде бы обменялись плохими новостями, а оба повеселели.
Иви сидела на скамеечке в сквере и смотрела на толстых голубей, бесстрашно — безнаказанность всегда рождает бесстрашие — разгуливающих едва ли не под ногами у людей. Людей было немного, в основном — пенсионеры и няньки с малышами. Будний день. Обычный понедельник.
Иви справилась с первой волной пессимизма. Эпизод в кафе, как ни странно, помог ей взять себя в руки, может быть, потому что был сигналом: если и дальше так пойдет, то история ее пребывания в Чикаго закончится плачевно, и очень быстро.
Она немного прошлась (тяжелая сумка на плече не располагает к долгим прогулкам), купила новую газету объявлений, решила сменить тактику, дозвонилась в первое попавшееся агентство и сказала, что ей нужна очень дешевая комната, в которой все-таки возможно было бы жить. Ее зарегистрировали в клиентской базе и пообещали перезвонить.
— Неужели у вас нет дешевого жилья внаем прямо сейчас? — изумилась Иви.
— Нет, мисс Хант, — отозвался голос в телефонной трубке. — Сейчас нет агента, который мог бы с вами поработать. Он перезвонит вам чуть позже. Приносим извинения за ожидание. Спасибо, что обратились в «Бартонз реал эстейт»…
Иви дошла до бистро на углу, купила хот-дог, оглядела тесное, насквозь пропитанное суетой помещеньице — и вернулась в сквер. Разделила хот-дог на две половины, съела сосиску, раскрошила одну половинку. Толстые голуби благосклонно приняли куски булки. Иви задумчиво жевала свою, глядя, как птицы торопятся урвать как можно больше крошек. В течение трех минут стайка увеличилась раза в три с половиной: к Иви слетались со всех сторон жадные до поживы голуби. Звук хлопающих крыльев радовал ее.