Хотя… если совсем уж честно, тот период, когда невозможно пройти мимо друг друга, не соприкоснувшись губами, у них давно миновал. Иви грустно улыбнулась. Славное было время. Влюбленность расцвечивает весь мир такими красками, которых не знает даже самый искусный художник.
Наконец дверь автобуса плавно закрылась со свистящим звуком… Иви приложила кончики пальцев к стеклу. Гай поднял руку. Все.
Прощай.
Нет, конечно, не навсегда, но откуда же тогда это тягостное чувство?
И все же прошло оно довольно быстро. Едва автобус выехал за пределы родного городка Иви, как ее теплой, искрящейся волной захлестнула эйфория. Свобода, свобода, новая жизнь!
Если бы рядом с ней не сидел такой усталый пожилой джентльмен, Иви бы точно расхохоталась от счастья и принялась корчить рожи проезжающим мимо автомобилям. Но при нем было как-то неловко. Потому она откинулась в мягком кресле, прикрыла глаза и с блаженной улыбкой принялась мечтать под нежные напевы Энии в маленьких наушниках.
Она не знала, что все будет так. Что будет она сидеть за стойкой в странно сумрачном кафе (видимо, виноваты плотный тент на улице и неизвестные растения, похожие на гибрид пальмы и осоки, кадки с которыми были расставлены по всему залу), пить горький кофе и тупо таращиться в газетный лист. И кто бы мог предположить, что в ровных строчках, аккуратных колонках таится настоящий хаос?
Иви отодвинула от себя чашку с кофе и в очередной раз попробовала сосредоточиться. Получалось не очень хорошо. Так. Начнем сначала…
Сначала нужно жилье. Тихий угол, где можно принять душ, разложить свои вещи, отдохнуть с дороги… а потом уже приступить к поискам работы.
На этой мысли у Иви сладко перехватывало дыхание. Новая работа, новая, взрослая, абсолютно самостоятельная жизнь! Что может быть прекраснее?
Только новая, взрослая, абсолютно самостоятельная жизнь, начатая легко и удачно.
Иви огляделась. Что-то не то. Эйфории больше нет. Есть пустота и слабенький, липкий страх — страх неизвестности, неопределенности, никому-не-нужности…
Здесь слишком много людей, людей чужих, а своих — никого. Все свои остались там, в Берлингтоне. А здесь у Иви совершенно никого. И как она не подумала об этом раньше? Нет, конечно, подумала, но просто раньше это ее совершенно не пугало.
Ну все, хватит себя жалеть! Дело это, конечно, приятное, но в высшей степени бесполезное. К тому же совершенно не подходит обстановка: размышлять о своей жестокой судьбе хорошо дома, на любимом диване, под не менее любимым пледом, но никак не в кафе на оживленной улице неподалеку от автобусного терминала.
Иви вздохнула. Вернулись к началу. Жилье, жилье… Так, что у нас тут? «Квартира с одной спальней, душ, стиральная машина в подвале… Тысяча триста пятьдесят долларов». Кошмар какой! Да, такое может только присниться. Сознание Иви отказывалось мириться с тем фактом, что жилье может столько стоить.
Самая дешевая комната, которую она нашла, стоила восемьсот долларов. Начитавшись объявлений и уже ориентируясь в ценах, Иви начала сомневаться, что это помещение вообще пригодно для жизни. Восемьсот долларов, конечно, существенно меньше, чем тысяча триста пятьдесят, но все же…
Вздох.
— Пожалуйста, принесите меню! — обратилась она к официантке — молодой, подтянутой и даже, можно сказать, красивой мулатке.
Скептический изгиб густой брови тут же остудил ее симпатию.
— Меню — вон там, — объявила мулатка. Она не сочла нужным уточнять, где находится это «там».
Иви смутилась и огляделась. Кафе постепенно заполнялось народом, как кроссворд — буквами… Иви никогда не нравился вид разгаданных кроссвордов. Пустые клеточки гораздо загадочнее и аккуратнее, да и вписанные слова не всегда бывают правильными.
Меню — заламинированный лист красной бумаги, испещренный мелким шрифтом — обнаружилось на специальной подставке футах в трех от Иви. Пришлось встать и подойти к нему — рассмотреть список блюд с такого расстояния мешала близорукость (если не сказать — упрямое нежелание носить очки), а проигнорировать его не позволял голод, все-таки Иви ничего не ела со вчерашнего вечера: не любила есть в дороге. Вернулась за столик, собралась заказать пиццу и мороженое…
— Мисс, уж будьте любезны, уберите вы свою газету! — раздраженно бросила ей официантка. — Или за столик пересядьте, есть же свободные места.
Иви испытала приступ возмущения: ну что эта женщина себе позволяет? С каких пор официантки взяли за правило такое обращение с посетителями? Или это ее избаловали родные бары и кафе, где все знают всех, причем не только в лицо, но и в деталях биографии, и если кто-то кому-то не нравится, то человек просто выбирает себе другое место для отдыха, а уж если приходит куда-то, то может рассчитывать не только на вкусную еду, но и на то, что с ним поговорят о жизни и поддержат в случае чего. Она опустила голову, уткнувшись носом в газету и решая, что лучше — съесть пиццу или лишить это заведение нескольких долларов.