Первые метры дались легко, потом стало уже не так просто. Впивающиеся в тело камни и ветки не особо располагали к приятным ощущениям, а потом и шея затекла. Не знаю, сколько я так полз, но когда решил поднять голову, то увидел перед собой морду собаки. Рыжая псина уже оскалила пасть с капающей с нее слюной. Буквально подпрыгиваю с места, пинаю ее сапогом по голове и срываюсь с места, молясь всем, кому только можно, чтобы по мне не начали стрелять.
За спиной раздался бодрый лай, собака, похоже, была не одна. К счастью, звуков выстрелов не было. А впереди показались дома и деревянный забор, деревня близко! Бегу со всех ног вперед, понимая, что сильно оплошал. Это же надо прямо в пасть к мутантам вылезти! Ну ничего, добегу до деревни, перемахну через забор, а там отобьюсь, лишь бы сталкеры не сильно обозлились.
Одна из собак вырывается вперед справа от меня, явно хочет пойти на перехват добычи. Но на ее пути встало какое-то марево, в которое псина влетела на полном ходу. Краем глаза вижу, как ее крутит, вертит и выворачивает наизнанку с противным хлюпаньем мяса и треском костей. Черт, я совсем забыл об аномалиях!
Передо мной предстает спасительный забор, до него остается всего ничего. Прыгаю, хватаюсь обеими руками за его кромку и переваливаюсь через него на полном ходу. Прямо перед ошалевшими от такой картины сталкерами, сидевшими у костра. Лай за забором превратился в скулеж, и твари Зоны решили отступить. Знают, что в этом лагере люди, боятся лезть сюда.
— Здарова, мужики, — приветствую их, вставая и отряхивая штаны. Сразу же проверяю карманы, все ли на месте. Рюкзак на спине, обрез в штанах, ружье Охотника в чехле за плечом, а пистолет лежит в шаге от меня, выпал из рук, при переваливании через забор.
— Ну ты даешь, новичок, — присвистнул один из них, высокий, в бандане, сидящий на пеньке у костра. — Это ты так от слепышей бежал?
— Да, — киваю. — Пришлось на животе ползти, чтобы вояки не укоротили пулеметом. И прямо на собак этих выполз.
— Хе, — усмехается другой, более кряжистый сталкер. Он сидел на деревянном ящике. — Привыкай, тут всегда какая-то жопа происходит. Думаешь, что все, до лагеря рукой подать, можно выдохнуть, ан нет, все только начинается.
— Ты опять за свое? — вздыхает первый, и потом обращается ко мне. — Бык постоянно эту историю рассказывает.
— И хорошо, я бы послушал, поучился бы чему, — говорю и подхожу ближе, наблюдая, как Бык немного сник, когда другой сталкер его осадил. — Ну, что там было?
— Вот видишь, Градус, — улыбается он. — Есть тут нормальные слушатели, не то, что некоторые. Ну, значит, слушай, новичок. Дело было еще в том году, до первых заморозков. Шли мы, значит, по заданию Сидоровича, это наш торгаш местный, в бункере за деревней сидит. Надо было собачек пострелять за Элеватором, это тут недалеко, севернее деревни. Я там был, Заяц и Олень. Целый зоопарк, мать его. Дело вроде легкое, раз плюнуть. Пришли, постреляли, да развернулись обратно идти. Тут всего ничего, минут двадцать пехом. Да и проходили уже этой тропой, чего мяться? Идем, красота вокруг, никого рядом нет. И тут из-за кустов, просто из ниоткуда, кабан выбежал. Мы с Оленем в разные стороны отпрыгнули, а Заяц среагировать не успел. Насадил его кабан на клычища свои, кишки наружу, кровищи немеряно. Его, кабана, естественно, мы убили, но Заяц уже нежилец был. Поэтому запомни, что я сейчас скажу. Всегда будь осторожен, когда идешь неизвестной тропой, и будь вдвойне осторожнее, когда идешь той дорогой, по которой уже ходил.
— Да брехня это все, — проворчал Градус. — Нормальный человек не будет верить во всякие суеверия. И что, если скажу: “да чтоб я провалился”, то все, тут же под землю уйду? Ха! Да чтоб я провалился, если вся эта суеверная муть работает!
— О-ой, зря ты это сказал, Градус, — покачал головой Бык. — Зона, она же все слышит. И видит. И мысли читает. Поэтому, новичок, помни. Никогда не бросай ей вызов, как этот дурак, целее будешь.
— Я запомню, Бык, — встаю с ящика, на который присел во время рассказа сталкера. — Не подскажите, где дом Охотника? Надо кое-что занести ему.
— Дом с выцветшей голубой крышей, на окраине деревни, — на этот раз отвечает Градус. — Только не знаю, выйдет ли у тебя передать ему то, что принес.
— А почему нет?
— Запил Охотник, крепко запил. Иногда из запоя выходит, но это редко и ненадолго, — произносит Бык. — Какая-то сволочь, не помню прозвища, у него ружье своровала. Прямо средь бела дня, когда чухнули, его и след уже простыл. А ружье то непростое было, Охотнику его погибший сын подарил. Вот и запил старик. И сына у него Зона забрала, и память о нем последнюю.