— Тут, тут, тут и тут лагеря ренегатов, — поочередно показываю места, о которых мне рассказал чистонебовец. — Пещера, в которой засел Шаман, находится примерно вот здесь, и, как ты видишь, это совсем близко к одному из лагерей.
— Мда, дела-а, — со вздохом отвечает сталкер, протягивая последнее слово.
— Предлагаю обойти сгоревший хутор по правому краю, затем пройти мимо моста у механизаторского двора и, не доходя до руин, свернуть направо, к железнодорожным путям. Там через сетку перебраться, и мы почти на месте.
— Так и сделаем, — соглашается он со мной. — Я все равно ни черта в этом не понимаю.
Дальнейший путь пролегал почти спокойно. Пару раз нам пришлось прятаться в кустах от проходящих отрядов ренегатов, многие из которых выглядели похлеще бомжей. Одеты в какую-то рвань, зато походка, как у хозяев Болот. Похоже, что проблемы с этими ребятами у чистого неба появились задолго до того, они спасли Шрама.
Издалека посмотрели и на сгоревший хутор, и на механизаторский двор. Ничего интересного, то, что я увидел, почти полностью совпадало с тем, что помню из игры. Несколько сгоревших домов, от которых остались только фундамент, угли и несколько сильно обгоревших досок. Интересно, пожар начался из-за огненных аномалий или чего-то другого?
Механизаторский двор был представлен несколькими цистернами, баками с мусором и двумя домами, один из которых был разрушен почти полностью. Посередине двора располагался навес, под которым прятались остатки былого богатства местных жителей - несколько автомобилей и даже один трактор. Подходить ближе мы с Ником не рискнули, повезло, что ренегаты не озаботились патрульными и постовыми, иначе продвигаться было бы гораздо труднее.
Когда подходили к мосту, случилась непредвиденная ситуация. Нас заметил ренегат, стоявший неподалеку в кустах и справлявший там нужду. Все это я увидел после его крика о “фраерах”. Обернулись мы слишком поздно, тот успел достать свой пистолет и даже выстрелить. Вскидываю ружье и сношу ему верхнюю часть лица зарядом дроби с десяти метров. Поворачиваю голову к Нику и вижу, как тот начинает оседать, схватившись за живот, по которому начало расползаться бурое пятно. Подхватываю его, убирая его руку за мою шею и придерживая за талию, как можно быстрее пытаюсь убраться отсюда.
За мостом раздаются матерные крики, и я боковым зрением наблюдаю, как на него вываливаются несколько ренегатов, не смог посчитать. Чертыхаясь, пытаюсь ускорить шаг, но Ник еле-еле шевелит ногами. Начинается стрельба, мы успеваем скрыться за кустами, но они все равно продолжают вести огонь. Мне даже прилетает два раза. Один выстрел оставляет царапину на левой руке, второй застревает в бронежилете. От неожиданности и резкой боли едва не падаю в болотную грязь, но удерживаюсь и продолжаю тащить на себе почти потерявшего сознание сталкера.
Перестреливаться с ними смерти подобно, я даже не знаю, сколько их, не говоря уже о том, что тут нет ни одного нормального укрытия. Единственный выход пытаться уйти, до Шамана осталось совсем немного. Сердце бьется так быстро, что кажется, будто оно вот-вот выпрыгнет из груди, в ушах закладывает, и я чувствую прилив энергии от адреналина. Смотрю на побледневшее лицо сталкера и вижу, что он уже где-то умудрился посеять свое ружье. Сжимаю зубы до скрежета и тащу его дальше, молясь, чтобы ренегаты не сунулись дальше. Для острастки вынимаю из кобуры пистолет и стреляю себе за спину пару раз.
Не знаю, испугались они моих выстрелов или просто решили, что сами сгинем на болотах, без их участия, но преследовать нас не стали. Немного расслабляюсь, хоть с этой стороны проблем не будет. Главное, дотащить Ника, который еле-еле перебирает ногами, до Шамана. Лишь бы кровью по дороге не истек.
Но мало было всех этих бед, приключившихся с нами. Тащить сталкера было трудно, и мы даже падали в грязь несколько раз, когда или я, или он запинались об кочки, торчавшие из-под земли корни или камни. Он все время громко стонал, и было такое ощущение, что он находится в бреду. Ник никак не реагировал на мою речь, только стонал и понемногу перебирал ногами.