Потягиваюсь, вздымая руки вверх и зевая, и иду к костру, у которого сталкеры уже начали что-то готовить. Кулак палкой ворошил в костре, а Ворон вытряхивал тушенку в котелок, а Бык с Пухом разливали водку по нескольким стопкам. Так же они оставили мне место на крепком ящике.
— Я думал, ты дольше будешь возиться, — начинает Пух, протягивая мне стопку, как только я сажусь.
— Спасибо, — благодарю его. — Сначала кровь спустить надо, это займет некоторое время. Потом придется снимать шкуру, а там уже и на мясо можно будет разделывать.
— А это надолго? — спрашивает уже Ворон.
— Пара часов точно, может, чуть дольше, — пожимаю плечами и киваю на открытую бутылку. — С чего, кстати, такой праздник?
— А почему бы и нет, — басом отвечает Кулак. — Пара стопочек делу не повредит. От мутантов отстреляемся, а из людей тут ходят только наши. Военные дальше блокпоста носа не суют, а бандиты боятся Отца Валерьяна и тоже сюда не лезут.
— Хм, и за что пить будем?
— За сталкеров, — говорит Бык.
— За сталкеров! — подхватывают остальные, осушая стопки.
Дальнейшие пару часов мы просто разговаривали, травили байки и смеялись. После двух стопок на каждого, ополовиненная бутылка была спрятана в рюкзаке Быка. Изредка я вставал и проверял готовность кабанов к разделке, но каждый раз немного крови еще оставалось.
— … и попрошайничает жалостливо: “водички, водички попить”, — рассказывает очередной сталкерский анекдот Пух. — И тут из палатки высовывается рука и за горло его - цап. И голосок сиплый тихонько спрашивает: “А тебе моя водичка зачем нужна?”
— Хех, — слегка посмеявшись, встаю с ящика. — Я пойду отолью, ребят.
— Иди-иди, — быстро проговаривает Пух. — Есть еще один анекдот, смешной, что капец. Значит, слушайте…
Хмыкаю, слегка задумываясь и все-таки оставляя ружье лежать у костра, и иду за угол кирпичного здания. Через пару минут, сделав дело и обработав руки влажной салфеткой, хотел было возвращаться к костру, но услышал какие-то странные звуки. Осторожно ступаю вперед, не высовываясь из-за угла и прислушиваясь к происходящему за углом.
— Оп-па, — произносит сиплый голос, затем следует какое-то шуршание, тихий стон и звук падения тела. — Приплыли, фраерки.
— Вас Отец Валерьян четвертует, если узнает, — говорит Ворон.
Медленно выглядываю из-за угла и вижу удивительную картину. Мои напарники без оружия стоят вдоль стены, только Пух лежит на земле и держится за живот. Напротив них стоят трое мужиков, один из которых облачен в черный и длинный кожаный плащ, до самых сапогов. На плече у него виднеется нашивка в виде проломленного черепа. Двое остальных держат моих ребят на мушке. Вооружены дерьмово, обрезами. Бандиты. Достаю пистолет, снимая его с предохранителя.
— Вертел я твоего Валерьяна, так ему и передашь, — усмехается бандит в плаще. — Но сперва поработаешь на нашего пахана. А работы у него ой, как много. Жопу надорвете только так. Верно я говорю, парни?
— А не пойти бы тебе и твоему пахану в жопу? — произносит кулак, пока остальные бандиты гогочут.
— Я-то, может и пойду, — оскаливается урка. — Только тебе это крайне не понравится, фраер. Да и про пахана это ты зря…
Не дожидаясь развязки, резко выскакиваю из-за угла, привлекая внимание бандитов к себе. Они пытаются прицелиться и выстрелить в меня, но я оказываюсь быстрее. Вскидываю пистолет и быстро совершаю три выстрела, укладывая урок на землю. Подскакиваю к ним и делаю еще несколько контрольных выстрелов. На всякий случай.
— Побыстрее выйти не мог, а, Палач? — сипло спрашивает Пух, медленно поднимаясь с земли. — Я даже начал думать, что ты убежал.
— Ну прости, уж очень интересные разговоры они разговаривали с вами, — помогаю ему встать, а затем обращаюсь к остальным. — Как вы, парни?
— Да нормально, — отвечает Ворон, делая шаг и со злостью пиная труп бандита в плаще. — Только как дети попались, вот это обидно. Ты отошел только, а со стороны шаги раздались. Мы оглядываться не стали, думал, ты обойти здание решил. Те вырулили из-за угла и сразу нас на прицел, даже пикнуть не успели.
— Повезло нам, — продолжает Бык. — Что ты своих не бросаешь, а то мог бы струсить и убежать.
— Хе, — усмехается Кулак, хлопая меня по плечу. — Да он на кровососа с голыми руками пойти не побоится, а тут всего лишь шушера блатная. Я в тебе, Палач, не сомневался.