Для Унылого не было страха сильнее, чем остаться без семьи и дома. Один он уже чуть не потерял на войне, но сумел отвоевать. Второй сгинул по его собственной вине. Его девятилетний фантом о чем-то заговорил с матерью. Это выглядело так естественно и нормально, что окружавшая их разруха и смерть пробрала мужика до глубины души, опустошив, отпечатав чувство тотальной безнадежности, фатализма. Стоило Гулистан улыбнуться на фоне мертвого дома, как он не выдержал и опустил взгляд. В руках у него оказалось «северное сияние».
Он и не заметил, как все это время держал артефакт. Зеленое свечение, живое, настоящее, обвивало его, как плющ обвивает дерево, запуская в него свои корешки. И все же Унылого это успокаивало, ведь это единственное в столь странном видении, что сохранило жизнь. Тот малец уже давно умер в девяностых, в Грозном. Мать слава богу жива, но и она уже не та девочка. Дом мертв. Сад мертв. Скотина мертва. Все, что было создано непосильным трудом и им же поддерживалось Унылый разрушил собственными руками. Бездействием. Безучастием. Только «сияние» приносило ему успокоение. И самое ужасное было то, что оно стало исчезать. Пропало свечение. Умиротворяющая зелень потухла, оставив его одного в этом бесцветном и безмолвном мире, а затем куда-то испарился и сам черный камень. Было страшно смотреть. Он боялся снова взглянуть правде в глаза.
Что-то стало уволакивать Унылого прочь от этого места. Наверное, он стал сходить с ума? До сознания долетали чьи-то слова, а затем загорелась щека. Другая. Только с пятого удара наваждение начало утрачивать очертания, выбросив его в реальность.
Ян беспощадно хлестал сталкера по морде, стараясь привести в чувства. В зеленые глаза уставились ошарашенные карие.
– Саня, очнись! Валим отсюда! – орал долговец, со всей силы волоча его за собой. Видя, что тот не спешит просыпаться, Ян замахнулся снова. Унылый резко перехватил запястье.
– А ну прекрати.
Нет, он не пришел в себя до конца. Пришлось довериться Граду и просто послушно бежать за ним следом. Куда он его вел, Унылый даже не предполагал, да и не мог. Башка раскалывалась. Запахи смешались во что-то приторно-сладкое, к горлу подступала тошнота. Хорошо, что он ничего не ел, иначе бы точно согнулся напополам.
Они покинули злополучный завод, он не понял как. Впереди стелилась асфальтированная дорога, поросшая по обочинам высокими тополями, по которой Град с Унылым бежали, как будто за ними что-то гналось. Когда у обоих сбилось дыхание, они замедлились, остановились, чтобы перевести дух. Как раз неподалеку виднелась остановка. И оттуда высунулись обеспокоенные рожи Костика и Лермонтова.
– Вы как? – толстяк тотчас подскочил к двум товарищам.
– Саня чуть не зазомбировался, бляха-муха, – выругался Град. – Саня, ты ничего нормально сделать не можешь, ни от нас отделаться, ни свихнуться.
– Иди нах, – буркнул тот в ответ, но не так, как обычно. Его все еще не отпустили мерзкие впечатления от увиденного. – Как у тебя самого чердак остался на месте?
Под нос сталкеру сунули КПК. На экране горело сообщение от ученых Янтаря: «Через пять минут ожидается мощный всплеск пси-излучения! Немедленно найдите укрытие!»
– Балалайка не только для того, чтобы музыку слушать, а еще чтобы знать, когда пора давать по тапкам, – проворчал Ян.
– У меня личка закрыта для сообщений, – смутился Унылый.
Лермонтов повел их к остановке. Там они уже сели под крышу на деревянную лавочку и закурили. Надо было собраться с мыслями.
– Ты на кой черт вообще решил свалить?!
– Подождите, – прервал ругань Костик, – а где наш командир?
– Не на заводе, не переживай, – легко признался Саня. По нему было видно, что он мучился от головной боли. Заботливый толстяк немедленно сунул ему в ладонь обезболивающие, дал фляжку, запить. Сталкер принял лекарство без вопросов. – Я решил повести вас по неверному пути, потому что за нами следили. Ну и кинуть вас, конечно. Вы привели за собой «хвост».