– Ты че, мать? Я прикалываюсь. Котелок снимай, я под чай расскажу.
Два с половиной года назад Леха шлялся вместе с Унылым по горам. Впрочем, как и обычно. Была зима, туристы разъехались с побережья Черного моря до теплых месяцев по городским квартиркам, оставив юг России пустовать. Ритонька училась в школе в Грозном, а мужики, найдя в лесах под Геленджиком охотничье зимовье, забурились в глухую чащу, покидая хижину только ради подработок на селе и поездок на рынок близ Платановой. Из местных аборигенов докучали только сектанты, начитавшиеся книжек одного второсортного фантаста и уверовавшие в тамошние бредни об одинокой сибирской отшельнице с суперспособностями. В тех книжках много говорилось о дольменах Кавказа, что и притянуло эзотерический сброд в эти края. Леха с Саней наблюдали за жизнью насекомых, танцующих нагишом хороводы вокруг костров, уже не первый сезон. В полемики верующие не вступали – к этим воякам на драной козе не подъехать, это было ясно с первого взгляда. В общем и целом это была тихая и спокойная зима, а раздражительный бэкграунд в воспоминаниях сгладился, став чем-то незначительным.
В те годы в Геленджикском районе было потрясающе. Да, прошло всего ничего времени, а изменилось многое. Это сейчас там проложены основательные тропы, пересекающие десятки гектаров лесистых гор. Тогда же идти приходилось напролом через чащу. Благо южные леса не северные – такого мшистого ковра, в котором ноги тонут по колено, как в Карелии и выше по карте, не было. Человеку пришлось бы сильно постараться, чтобы отыскать мягкий настил на глинистой каменистой почве. Некоторые тропинки Леша с Саней прокладывали в течение сезона собственными силами, но на следующий год их засыпало ржавыми листьями грабов, буков, дубов, осин и кизила, не оставляя от них и следа. Так вот в этой девственной природе, не тронутой человеком, порою можно было неожиданно наткнуться на табун лошадей на вольном выпасе. Как приятно звенели колокольчики коров, спустившихся с гор за вечно зеленым плющом! Особенно под блеск бликов журчащих горных ручьев, реденький снег на колючих ветвях ежевики и синее-синее, почти фиолетовое, небо, бесконечно высокое. Там же из-под земли на пути вырастали дольмены – странные монолитные сооружения из кварцевого песчаника, заткнутые круглыми пробками из того же камня. На некоторых сохранялись барельефы, символизм которых археологи расшифровывают по сей день. И никаких туристов! Никаких хиппи. Никаких людей. Только природа, звенящий щебет юных птиц, капель родников, шум водопадов и шелест листьев под ветрами периодического норд-оста.
В ту зиму у Унылого сломалась спина. Нет, не в том смысле, что он свалился со скалы или поскользнулся на иле, переходя горную речку вброд. Происходило это постепенно, но случилось вдруг. Однажды он пилил валежник, наклонился подобрать поленья и не смог разогнуться. Хорошо, что Леха был рядом. Пришлось отлеживаться несколько дней бесполезным балластом. С того момента только хужало. Донести воду, собрать дрова, что-то покопать или совершить марш-бросок в несчастные десять километров, которые для горца ни о чем, с рюкзаком за плечами становилось тяжелей и тяжелей, а результаты, полученные у городских врачей, оказались неутешительными. Если не вдаваться в сложные медицинские термины, Унылый стремился остаться в ближайшие годы инвалидом из-за больного позвоночника. Огнестрельная травма с войны напомнила о себе, вот так подло. Он и не знал, что разваливается настолько катастрофически, пока не стало поздно что-то исправлять.
По крайней мере это Саня думал, что исправлять все поздно. Лисицын вместо того, чтобы поддаваться панике, дал себе время подумать. Куда-то пропадал и возвращался поздними часами, когда лес окунался в непроглядную южную темноту. Он хорошо помнил тот вечер. Тогда на бездонном черном небе звезды горели особенно ярко.
В хижине в лесу пахло керосином. Внутри колбы, надетой на лампу, ровно горел фитиль. Еще две керосинки стояли на полках, потухшие, чтобы не жечь топливо за зря. Потрескивали дубовые угли в «буржуйке», обложенной побеленными кирпичами, пахло сладким терпким дымом. Светя фонариком кнопочной «нокии» в страницы, Саня читал какой-то детектив, который даже не детектив, а скорее фэнтезийная сага о мужике, уехавшем на волшебном трамвае в потусторонний мир. Немного напоминало его самого, отдавшего предпочтение жизни в параллельной реальности: горы вместо квартиры, непредсказуемый аск с гитарой вместо постоянной работы, «летучие мыши» вместо электричества и прокопченная кастрюля на печи вместо крана с горячей водой...