ГЛАВА ВТОРАЯ.
глава вторая
Взбудораженый кофеином чифира мозг его услужливо прокручивал один за другим ролики воспоминаний, а он сидел на кровати у окна, и прихлебывал из кружки вторяки и грызя леденец.
ГЛАВА ВТОРАЯ. Вспомнилась картинка поля боя. Минувшей осенью, еще перед первым снегом, когда им троим удалось продлить еще свою жизнь, на неопределенный срок, до дальнейших распоряжений небесной канцелярии, хмурившейся тогда на них всеми своими тучами, не обещавшими никакого хорошего исхода, будто гарантировавшими что без мокрого не обойдеца, там ... . На дне овражка по котрому тихо журчал неширокий ручей по щиколотку глубиной, под нависшими сухими обрывистыми крутыми берегами, выше по течению от мостика с деревянными перилами метров на полтораста. Парочька санитаров, но других, русских санитаров, мед.братьев, тащат на брезентовых носилках вверх по течению, к зданию фермы наспех перевязанного Горыныча. Он без сознания, контужен, мычит, бредит. Тащить его тяжело, на нем бронежилет, разгрузжилет с разным боеприпасом, каска спецназа, титановая "Cфера М", в руке сжатой судорогой, автомат, ствол волочица по земле. Лицо грязное, закопченое и слегка опухшее от продолжительных пьянок, из под каски сочица струйка крови по лбу над бровями. Уши тоже со следами крови. Казанки пальцев на кулаках в ссадинах и царапинах. О такой роскоши как тактические перчатки и не мечьтали, необходимого минимума не было, приходилось за жизнь бороца порою подручьными средствами, не до жиру. Бердци в грязи крови и говне. Камуфляж заношеный, старый но опрятный, видимо недавно стираный. Такой же гаммы и рисунка как на Yeti, и на подскочившей к санитарам Наташке. Только у нее камуфляж еще новый, чистый и даже, как будто отглаженый. Она остановила мед.братьев, быстро деловито и ловко прошмонала Горыныча забирая боеприпасы, рожок от автомата тоже не забыла отстегнуть, пулей вынутого из него патрона упирая в доннышко гильз вышелушила остаток патронов, даже затвор передернула выкинув из ствола последний патрон, разрядив и обезопасив оружие в побелевших от напряжения пальцах сведенной спазмом руки не отпускающей смертоносный инструмент. Горыныщ видимо что-то чувствуя, недовольно рычит в бреду. Вдруг, левая свободная рука его мелькнув над каской , вцепилась такой-же "мертвой" хваткой как и правая, но не в автомат, а в ляжку державшего носилки санитара! Мед.брат с перепугу -"Ая-й-й" ... кнув, уронил носилки! Но ГорРрРыныщщ не упал, повиснув на ляжке санитара, с которого под весом война, стягивались постепенно треща по швам штаны. Мед.брат материца, второй держащий носилки со стороны ног, смееца, но очень сдержано, одними губами и прищуром глаз. Наташка психует - Чё блин ржэте?!! Тащите блин быстрей! Там четверо ещё блин! На глазах у неё проступают слёзы. Она всегда плачет, на нервах, женьщина, истеричька, ... . Со дна овражка в несколько прыжков Наташка взлетает перепуганной птицей в поле. Где, метрах в десяти от берега оврага, у самой обочины проселочьной грунтовой дороги стоят три десятка трехсотлитровых бочек с песком, буквой П, там был пулемет охраны. Был ... . Пулеметчик каской уткнувшись в бочьку стоит на коленях и внимательно, любопытно, сосредоточенно всматривается в борт бочьки перед своим носом. По камуфляжу на спине расползаеца бурое пятно, на губах то-же капелька крови, пулеметчик мертв, давно уже, минуты три как мертв. Наташка каблуком бердца упираеца в плечё трупа отпихивая его с позиции, тело пулеметчика валица на бок, рот открываеца будто покойник решил что-то сказать, да забыл что. Осень тёплая, тело еще долго не закоченеет. Безполезный теперь кусок мяса, в камуфляже, каске, и без бронежилета. Расслабились на постах, разнежились, нападения не ожидали. Бой идёт очень давно, минут пятнадцать, все кто остались в живых надели уже броню и вышли на позиции, истратили почьти все боеприпасы. А у пулемёта лента почьти целая, под ногами отсилы два десятка гильз. Наташка встав на одно колено поправляет стволом, на сошках закреплённых, влитых в бетонный пятак в бочьке, прилаживаеца к прикладу плечём. Бережно тратя патроны, даёт коротенькие, даже совсем краткие, очереди. Секунд через восемь - десять, прилетает "ответ", заставляя бросить пулемет и нырнуть под прикрытие бочек, из металлических бортов которых пули временами высекают снопы яркожелтых искр. Земля вокруг вскипает фонтаньчиками. Близко лезть уже бояца, стреляют лениво, звук выстрелов глухой от расстояния, до врага метров с полкилометра. Не уходят, сволочи свиноподобные, чего-то ждут, возможно подмоги, возможно просто набивают рожки и обоймы перед новым штурмом. Патроны надо беречь. Yeti грузно вскарабкиваеца к посту, неспешно ложица в осеннюю жесткую сухую пожелтевшую местами траву, выжженую высушенную летними знойными днями засухи, растопырив ноги правильной буквой Л, как лафет у пушки. Прилаживает к плечу СВД и неторопливо, без паники и лишнего ажиотажа, делает один за другим два выстрела. Откатываеца меняя позицию, прячясь за тело одетое в бронежилет. У врага нет минометов и артилерии, а то бы давно наступила развязка. А на прямой наводке есть ещё шансы постреляца, возможно дотянуть до темноты, ночьные прицелы в дальнем бою, в степи, мало помогут. Если они вообще есть у врага. Можно и дыму шашками напустить. Да и не будут власти долго терпеть эту стрельбу, шум, гам. Вот вот должны появица солдаты! Наташка сев на жопу за прикрытием стенки из бочек, плачет и материца, тихо, одними губами. А может и не тихо, просто Yeti стал слегка глуховат от стрельбы. В голове шумит от давления, картинка в глазах временами расплываеца от действия лекарств. Хочеца уснуть, и будь что будет. Усталость и общий упадок сил, следствие нервного переутомления нескольких дней. Рация на плече, на погоньчике демисезонного камуфляжа, постоянно вызывает "центрального". Центральный молчит, очень давно, уже минут пять, пора бы догадаца. Хотя, может от паники, и безсилия что либо еще дельное предпринять. - Лаборатория вызывает центр, ... . Центральный ответьте! ... . Yeti тянеца к левому погоньчику, в руку ложица до мелочей знакомый на ощупь корпус "MOTOROLA 680", - Да, блин, заткнись ты ... , не мусори в эфире, нет там никого! Всё! До связи ... ! Обрубает лабораторию Yeti, но голос из рации не унимаеца и задаёт воистину дебильный вопрос вызывающий приступ истерического сме