‒ Знаешь Ал, передумал я уже девушку заводить в Зоне, они тут — черствые, отложим этом вопрос.
‒ Грид, заткнись. ‒ Нашел время для своих тупых шуток.
‒ А чем это он? ‒ заинтересованно девушка все же посмотрела на сталкеров.
‒ Забудь, Рил.
‒ Парни знаете, что идите куда пожелаете, Зона большая. Хоть за клондайками хоть за Монолитом хоть… за стариками, которые не в состоянии и попадают в плен. А мне лично нужно работать и это все меня не касается, выход знаете где, провожать не стану.
‒ У-уу разозлилась, пошли Ал, если не хочет, это ее выбор, да и зачем она нам без нее проще будет, сделаем дело и все, чем она, то поможет?
‒ Аллан, приходи в следующий раз исключительно по делу и не таскай дружков с ограниченным складом ума.
‒ Рил, – стоя уже возле двери, ‒ я знаю, Странника сама понимаешь сколько, он был отличным сталкером, учителем, но мужем и отцом…
‒ Он не был отцом, он и не пытался ним быть, Аллан хватит, об этом уйди.
‒ Он бы, тебя не оставил, случись с тобой что либо… Странник всегда дорожил тобой, ты могла бы дать ему хоть раз шанс, он приходил на кануне к тебе ведь так? Рил.
‒ Аллан чего ты ожидаешь от меня? Что ты думаешь обо мне? Что я по щелчку, хоп, и отринула все произошедшее, кинулась на поиски его? Да я то, его знаю меньше чем ты, нас от посторонних людей отличает то только кров в жилах.
‒ А разве этого не достаточно? Рил, как бы то ни было, он твой отец единственный близкий человек, что у тебя остался или ты хочешь быть как я? Просто быть одной. Не имея за плечом больше никого, что тебе это даст? Счастье, радость что? Отец всегда любил тебя, Рил. ‟Ведь всегда можно попробовать еще раз, пока бьется наше сердце”. Если ничего не путаю, то так ты сказала тогда. И я послушал, послушай и ты.
‒ Аллан…
‒ Мы задержимся здесь на несколько дней, у тебя есть время подумать пойдешь ты с нами или нет. ‒ Оставив девушку, наедине с мыслями, я прикрыл за собой дверь и вышел со двора мастерской. Желание побродить по улочкам завода, преобразилось в подавляющую тоску и, развернувшись, я пошел в сторону бара. Неважно где и как, начинался разговор о, их взаимоотношениях, мне всегда становилось тоскливо смотреть, как они терзают друг друга обидами прошлого. Это была одна из моих слабостей, наверное, я просто сам не мог отринуть свое личное прошлое.
‒ Ал! Ты вернулся к нам, ‒ радостные глаза Грида, сверкали уже баре, ‒ ты должен послушать историю о, ‟Кровавом тумане”.
Крутя осторожно в ладонях, словно боясь повредить старую потертую фотографию, девушка вскользь смотрела в глаза людей, изображенных на фотографии. Тыльная сторона бумаги покрывалась желтоватыми пятнами, но все же аккуратная и красивая надпись, еще позволяла прочесть себя,‟ С любовью, семья Шефер”. Счастливая семья и улыбчивая девочка с ярко голубыми глазами. Это все, что осталось от былой семьи, которой жизнь не позволила быть до последнего — счастливой.
⃰ ⃰ ⃰
‒ Мама, мама, а када папа пидет? ‒ свесись ножки с высокого табурета и, пошатывая ними из стороны в сторону, спрашивала девочка. Грохот от посуды и кипящая на плите кастрюля, наполняли кухню ароматом вкусного обеда. Играющие лучи света отдавались по всей не большой, но уютной кухни.
‒ Доченька, мама не знает, твой папа солдатик вот победит всех врагов и прейдет к нам.
‒ А когда он победит всех? ‒ не переставая спрашивать, интересовалась маленькая девчушка. Этим она могла заниматься хоть часами.
‒ Лерачка хватит, видишь, мама занята. Давай лучше руки помой и садись обедать. Поставив перед ребенком тарелку супа, произнесла женщина.
‒ Холошо, а потом када я все дакусаю ты расскажешь про папу? ‒ девочка была неотступна.
‒ Только если ты все доешь, ‒ привыкшая расспросом о муже женщина, томно вздохнула. Понимая, что не увернется от расспросов.
‒ Ура-а-а мама расскажет про папу! ‒ радостная белокурая малышка побежала в ванную комнату. Любимые ее истории были не сказки, а рассказы об отце, который по причине службы редко мог бывать дома.
Хлынувши будто нежданно треснувший лед, воспоминаний, заставили голубоглазую пролить кристально чистую воду, по горящим щекам. Что могут делать с людьми лишь одни воспоминания.
‒ Семья?! Угадайте, кто вернулся? ‒ рослый мужчина в военном мундире, прошелся по коридору, высматривая свое семейство. ‒ Девченки!
‒ Любимый! Наконец-то, дождалась. Радостная женщина, подойдя вплотную к мужу, была заключена в крепкие, но столь родные тиски объятий.