Встретил в лифте Чазова. Сгоряча ломанулся в лифт для сотрудников и увидел знакомое лицо. Постарел,, похудел, но всё равно порода. Галстук, белоснежный халат, цепкий взгляд и моментальное принятие решений.
-Вам какой этаж?
Быстрый взгляд на мои перебинтованные руки и галстук из проводов с мониторами.
-Да я...
-Не беспокойтесь, я сам нажму! Мне всё равно выше...
Молча едем...Открываются двери лифта. Мой этаж..Оборачиваюсь в дверях, бормочу:
- Спасибо Вам! За Центр, за врачей!..
В ответ иронично-довольная улыбка:
- Поправляйтесь...
Двери закрываются...Что это было?? Директор института в роли лифтёра и без нотаций, что, мол, есть лифты для больных, а этот лифт, милый мой друг, для сотрудников... И никаких понтов... Да, наверное, есть большие люди и люди, которые пытаются так выглядеть... Реверанс старой школе и интеллигентности умного человека...
Увы, но пора ближе к кроватке, сердце спотыкаясь, однозначно намекает на необходимость перемещения тела в иное положение... как тут не послушаешь, ведь сейчас оно главное...
+ + +
В четыре часа утра Москва прекрасна своей тишиной... Зевающий рассвет неторопливо освещает мерно посапывающий горизонт невнятным светом убитой лампочки искусственного освещения. Солнца ещё даже нет в проекте, оно неуместно своей беспечностью и ослепительной яркостью нарождающегося дня. Тишина почти физически ощутима. Вдали репродукцией на стене замер стеною лес. Ни ветра, ни малейшего колебания неподвижных верхушек. Застывшая картинка моментального фото обложки глянцевого журнала - безжизненно- красивая красота натюрморта, "мёртвой природы", величественно- пафосная с претензией на эксклюзивность и дороговизну. Слоистые облака стопкой нежных оладушек украшают горизонт, розоватым основанием намекая на скрытое присутствие солнца и то, что день ещё только впереди. Эхо пустынных дорожек незримо висит невысказанным вопросом и пугающей очевидностью его глупости. Звук мерных шагов только начинает прорисовываться в вязи туманного будущего, хотя , может быть , это только кажется или снится, кто скажет это. Табу громких слов и мыслей до крайности очевидно в этом размеренном царстве тишины и одиночества, да и нужны ли слова, когда чувства главное, когда невысказанное более важно, чем произнесённое вслух, потому что последнее пахнет фальшью неискренности и глупых обязательств, найденных в грязи отупляющей повседневности после которой не остаётся ничего, о чём бы можно было вспоминать потом, когда жажда ностальгии так очевидно- необходима, когда она заменяет зашедшее в тупик закольцованное будущее... Столица медленно просыпается... Или просто грезит на перепутье грядущего дня, пока непонятного и беспомощного, как растущий ребёнок, из которого может случиться всё, в котором все наши ожидания, надежды и кусочек глупой веры в что-то хорошее... Столица просыпается...
+ + +
Прогулки вокруг кардиоцентра нетропливо-торжественны и церемониальны, сродни телодвижениям мухи в куске янтаря... На лицах проходящих сосредоточенная устремлённость. Это , как подвиг Александра Матросова, добежать, доползти до амбразуры и упасть. Большинство с модными причиндалами в виде Холтеровских мониторов с разноцветными проводами, перебинтованными конечностями после капельниц и коронарографий, почти наполеоновская армия после разгрома под Москвой. Кто сказал, что красивые длинные уши бывают только у эльфов? Рост ушей наблюдается здесь у всех, эта мания заразна. Каждый прислушивается к своему трепещущему органу, как никогда. Это его звёздный час. Сам замечаю спонтанный рост ушей и радостное понимание сердца, что на него наконец-то обратили внимание...
А как прекрасны мгновения выхода на волю после операции! Прохладный ветер пойманного завтра, осторожно-ласковые прикосновения остывающего летнего солнца и понимание открывающихся возможностей второго шанса. Это можно теоретически понять , но полное осознание возможно только после полноценного участия в этих волнительных мероприятиях в полном объёме, а не в группе поддержки с сочувствующей стороны... Погружённость в себя в любой больнице сродни внезапному приступу нарциссизма, пациент существо неадекватное, легкоранимое и совершенно беспомощное в своей беззащитности перед медициной и её адептами. Шутки здесь не особенно уместны и не всеми приветствуются... Прохожу тут мимо женщины, вокруг которой нарезает круги пчела. Это и понят4о, в руках у женщины груша с полдника, чего бы не поделиться. Шучу:
- Это у Вас сим-карта билайновская, наверное!
Напряжённое сопение и взгляд, убивающий без наркоза, наповал и без шансов на воскресение даже во второе пришествие. Сообразил, что надо пчёлкой билайн исчезать в неизвестном направлении пока цел, полтора цейтнера убойной массы не шутка...
Ответ мед. сестры на вопрос , где сосед по палате после плановой операции, в виде жизнерадостного "остался в реанимации... навсегда" тоже не сразу воспринимается как шутка. Стереотип экстремального мышления - местная особенность, ничего уж тут не поделаешь... Прогуливался тут с экзотическим дедом, почти Мазаем. Длинный, худой , нескладный в белых штанах с надписью "Россия" на лампасах и майкой с головой статуи Свободы и сердечком с NY. Меня он удивил большим пакетом в руках и своей деловитостью в парке кардиоцентра. Сначала к нему из леса вышла, озираясь пара собак, которых он накормил чем-то из пакета, а через некоторое время он ссыпал семечки и орехи в баночку на ели возле въезда для кардиореамобилей. К моему удивлению через пару минут из ветвей показалась ошалевшая мордочка белки и деловито начала перерабатывать выложенный корм...На мой вопрос, зачем он это делает, он жизнерадостно сообщил, что это такая эстафета. Он лежит уже не первый раз и каждый раз кто-то из старожил передаёт скорбный список оголодавшего зверья, а эти следующим.
-Преемственность и непрерывность добра, - заявил он внушительно подняв палец, - а как иначе? Братья наши меньшие...