Спустя ещё полтора часа, когда Дима уже чувствовал порядочную усталость, Иной застыл чуть впереди, покачиваясь на месте, словно не был уверен, куда им двигаться дальше.
Они упёрлись в Черноту. И как сразу–то не заметил, подумал Медоед. Проспект метрах в пятидесяти впереди переходил в перекресток, являющийся границей очередного кластера. Дима медленно пошёл вперёд. Жилые дома с разноцветными фасадами, в другое время радующие весёлыми красками, здесь навевали лишь уныние и выглядели грубой насмешкой. Здания по обеим сторонам расступились, Медоед вышел на перекрёсток. Чернота начиналась от середины дороги, так здесь, в Пекле проходили границы кластеров. Влево и вправо далеко простиралась пустота, занимаемая мёртвым кластером. Огромный пустырь. Поверхность не была ровной, угловатые кучи огромных осколков, наверное, раньше бывших домами, занимали всё пространство впереди. Видимо, «омертвев», все здания развалились под своим весом. Имелись и проходы среди этих куч, где–то широкие, местами совсем узкие. Картина поражала и вызывала какое–то сосущее ощущение угрозы и тревоги. Не должно здесь быть этого. Лишнее оно, чужое.
Послышалось цокание и рядом с Медоедом встал Близнец.
— Нам туда? — кивнул на Черноту Медоед. В этот раз ответом был короткий мысле–образ согласия. Иной перетёк в «походную» форму и прошёл на Черноту, остановившись в метре от края, снова встал столбиком, ожидая и Диму. Выдохнув, парень осторожно ступил на ломкую поверхность. Под подошвой тут же захрустело стеклом.
Замутило неприятно сильно, картинка в глазах закачалась, поворачиваясь наискосок, но общей ориентации Медоед не потерял, хотя и ожидал, что будет хуже, всё же давние тренировки не прошли даром. Это радовало.
— Держаться разумность за мы… отрицание взгляд долгость в пространство… — сейчас «голос» в голове отозвался особенно больно.
Медоед кое–как сфокусировался на скреббере. Что дальше–то?
И в этот же момент живот прострелило адской болью, Близнец воткнул два своих отростка чуть ниже рёбер Димы! Глаза его расширились, брызнули слёзы, от боли крик застрял в горле!
— Переход… — выжгло болью в голове парня и тело обдало колючим льдом, проникающим в каждую клетку. В глазах моментально потемнело, он совершенно ничего не видел. Затем пришла БОЛЬ. Казалось, его разбирают на молекулы, медленно и одновременно быстро. Сколько это длилось, разум Медоеда не понимал. Сквозь боль прорезались слова:
— Держись нас…
«Взгляд» прояснился. Рядом с ним… а где, собственно он? Пришёл страх. Нет, УЖАС. Тела не ощущалось вообще! С чувствами и ощущениями творилось что–то невообразимое! Телесных ощущений, вроде обоняния или тактильного осязания не было! Дима начал паниковать. Откуда–то слева или сверху, не ясно, прилетела оплеуха. Самое интересное, ударили прямо в разум.
— Держись нас, не рви связь! По сторонам долго не смотри, растворишься. Рано тебе ещё здесь быть! Но Он просил передвигаться быстрее и если недолго здесь, полезно для твоего развития, — голос без эмоций, ровный, почти. Лишь громкость отличается. И что–то в нём знакомое!
— Да. Мы те, кого ты зовёшь Близнецом.
Дима «вдохнул» и «посмотрел», казалось, туда, откуда звучит голос. Нестерпимо яркий сгусток… огня? Нет… что–то постоянно изменяющееся и одновременно не теряющее сферической формы. Изменения происходили внутри сферы. Это нечто, словно состояло из ярких белёсых жгутов и лент, постоянно двигающихся, переплетающихся, выворачивающихся внутрь или наружу и ни разу «форма» не повторилась, а изменения не остановились. Паника, слава Улью, прошла. Но теперь Дима находился в ступоре. От этого «нечто», Близнец, наконец–то дошли слова этого конгломерата светящихся лент и канатов до парня, к нему самому тянулись два еле видных жгутика. Вот она, «привязь», понял Медоед.
— Г-где мы..? — своего голоса он не услышал, да и рта, чтобы говорить, не имелось.
Осторожно огляделся. И был поражен! И одновременно разочарован. Его тянуло туда и отвращало. Совершенно непонятно, где они находились. В этом… пространстве, да, так правильнее, не имелось понятия верх или низ. Не было и гравитации. А может и была, но работала здесь по другим законам. Вокруг них находились какие–то огромные, циклопического размера ажурные конструкции, переходящие одна в другую. Всё это переплеталось настолько дико и одновременно идеально, что разум Димы начинало «коротить» от невозможности осознать, понять, что он видит! И всё это многообразие идеальных форм переплетений и слияний простиралось во все направления бесконечно далеко! Цветов, как таковых, не существовало и они были все одновременно, витали туманом неизвестности в свободном от этих безумно идеальных конструкций пространстве, словно воздух! И они, эти конструкции, тоже изменялись! Но менялись незаметно взгляду! Эта масштабнейшая объёмная головоломка попросту утягивала за собой, впитывала в себя!