Арбалеты щёлкнули почти одновременно.
Первый болт пробил шею, второй ушёл в висок. Тела упали бесшумно, с глухим хлопком, подняв облако пыли.
Остальные мутанты, увидев павших, тут же заурчали, словно кто-то нажал рубильник, и толпой рванули в тоннель. Горгон, не колеблясь, метнул туда дымовую шашку. Жёлтое облако развернулось густым, плотным туманом, заливая проход.
Медляки сразу набросились на трупы, вгрызаясь в плоть, но бегуны, особенно двое в касках, бывших рабочими шахты, резко затормозили, озадаченно оглядываясь.
Два выстрела.
Болт Марка попал в спину медляка, но лишь вызвал раздражённое урчание – тот даже не отвлёкся от еды. Болт Оскара ушёл в каску одного из бегунов – раскрошил пластик, повредил череп, но не нанёс фатального повреждения.
Горгон не стрелял – только наблюдал.
Болты не издавали шума, заражённые почти не реагировали на выстрелы. Жёлтый дым раздражал их чувствительные органы, застилал острый нюх. Слаборазвитые мозги тварей не могли придумать, как ещё понять источник смертей их товарищей, как не продолжать всматриваться, внюхиваться и вслушиваться, стоя на одном месте.
Вторым выстрелом Марк угодил бегуну в ключицу, а болт Оскара ударил в каменную стену и почти беззвучно упал на пол.
Мутанты, видимо, осознав, наконец, что болты прилетают из конкретного направления, направились вперёд, хотя было видно, что их останавливает мысль о трупах своих товарищей.
Медляки по-прежнему жрали, не отвлекаясь, хотя и раздражённо морщили носы. Их не смущало, что ничего не было видно, и их носы ощущали один только запах эфирных масел. Однако бегуны, издав более громкий клёкот, рванули вперёд и это уже не осталось без внимания более медлительных представителей стаи. Кое-кто стал отвлекаться от трапезы, следуя за бегунами, а Марк с Оскаром, не отвлекаясь на приближение стаи, выцеливали переносицы бегунов. Нет ничего более неудобного, чем заражённый в строительной каске, за исключением разве что заражённого в каске военного.
Горгон, словно ничего необычного не происходило, продолжал наблюдать за открывшимся чемпионатом по стрельбе. И даже достал раствор гороха, принявшись цедить сок с блаженной улыбкой, так не подходящей творившемуся перед ним истреблению.
Ещё пара болтов оборвала жизнь левого бегуна в каске, но правый уверенно плёлся вперёд, подволакивая ногу — болт, по всей видимости, раздробил кость. Эйка отлично вырисовывала силуэты, и было видно, как всё больше медляков направляются в сторону людей.
Марк вспомнил, как нейросеть рассказывала ему об исследованиях некоторых кинезиносологов, изучавших поведение небольших стай заражённых. Этот тип раздражительности, когда первичная реакция направлена не на потенциальную угрозу, а на доступный источник пищи, был характерен для неразвитых заражённых с низкоуровневыми когнитивными функциями.
Медляки, обладая слабой сенсорной избирательностью и фрагментированным восприятием среды, фиксируют изменения в первую очередь по прямому биологическому отклику – запаху крови, тепловому следу, визуальной идентификации биомассы. Именно поэтому падение собратьев в их присутствии немедленно приводит к каннибалистическому поведению: мозговые структуры, управляющие голодом, берут верх над зачатками инстинкта самосохранения.
Эффект когнитивной инерции – ключевая причина их медлительности в реакции на новые раздражители. Пока они едят, их сенсорное окно сужается, приоритет обработки входящих стимулов сменяется на утилитарный – насыщение. Это заметно по их замедленной реакции на движение, звуки, даже на резкие вспышки света. Лишь резкий физический контакт с более привлекательным источником пищи, таким как иммунный или другое незараженное животное, могут «переключить» их поведенческую модель.
Бегуны, напротив, демонстрировали более сложную реакцию на раздражители. Их сенсорика была чувствительнее, обработка информации – быстрее. Они достаточно развиты, чтобы учитывать вероятность угрозы: их зрительная система более адаптивна, анализатор движения работает в значительно более высоком частотном диапазоне. Они оценивают окружение на основе поведенческих корреляций: если объект неподвижен, его можно игнорировать; если движется нестандартно – нужно насторожиться.
Это подтверждалось их реакцией на болты. Когда стрела Марка ушла в тело медляка, тот только заурчал, а его сородичи даже не оторвались от трапезы. Но когда болт Оскара повредил череп бегуну, второй бегун мгновенно отпрянул, вскинул голову и замер, анализируя ситуацию. Но он не реагировал на боль собрата – он анализировал факт неожиданного вмешательства в его окружение.