Монстр расширял тоннель и, судя по всему, не собирался отступать, порой жадно принюхиваясь к смердящим останкам и людям, измазанным ими, а потом расплывался в кровожадной улыбке, словно думал: «Притвориться мертвецами захотели, а я вас раскусил. Учуял ваш запах сквозь вонь».
Руки Марка дрожали от усталости и несколько раз он резался об обломленные кости. Нож скрипел, отделяя хрящи от костей, но Марк чувствовал, что слабеет.
— Смена! — крикнул ему пришедший в себя Горгон.
Марк благодарно улыбнулся, и убрав нож, двинулся назад, освобождая место для калеки. Горгон же, вытащив свой тесак, принялся рубить тушу так споро и резко, будто она была сделана из пластелина. Куски вздувшихся кишок и плоти так и летели назад, а Горгон, подобно дикой гиене, нашедшей мёртвого бегемота, всем телом погрузился внутрь останков толстяка. Элитник же в этот момент добрался до выброшенной головы и, походя, слизнул её шершавым фиолетовым языком. Недовольно заклокотав, он ещё усердней стал расковыривать свой лаз.
— Оскар сидел замерев, он боялся монстра и не мог пошевелить руками. Когда очередной ошмёток плюхнулся ему на колени, он не отреагировал, сидел, уставившись на всё ближе подбирающегося мутанта.
— Пролезем! — послышался голос Горгона, убравшего тесак в ножны и призывавшего всех следовать за ним.
— Марк растормошил Оскара, ударив его пару раз голенищем берца, и тот вытаращился на Марка, словно увидел его в первый раз.
— Путь свободен, давай за мной, быстро, тварь рядом! — крикнул Марк и Оскар пополз вслед за изгвазданными в ошмётках трупа людьми.
Марк быстро прополз за Горгоном сквозь остатки тела толстяка, но тут за ним послышался сумасшедший крик. Это был Оскар. То ли монстр смог выбить свою руку из суставной сумки, то ли сделал что-то ещё, но он сумел дотянуться до Оскара и взрезать тому ступню. Оскар не шевелился, вопя от раздираемой ногу боли, а Марк, применив всю свою гуттаперчивость, изогнулся, схватив того за волосы и потащил на себя. Оскар не замечал ничего, превратившись в сплошной вопль, а волосы у него были крепкие, из таких можно было вить канаты. В этот момент послышался глухой грохот и внезапная волна пыли забила нос, глаза и уши, ползущих людей.
Глава 11
Ilu ša ṣēru Ḫumbābā,
nūnūma ḫarrānu amnāku mātim.
Живет в том лесу свирепый Хумбаба,
Давай его вместе убьем мы с тобою,
— Эпос о Гильгамеше — Таблица II
Марк осознал, что это обвал, но на прочистку глаз от пыли не имелось времени. Он, жмуря веки и не разбирая дороги, продолжал тащить потерявшего сознание Оскара. Ему как умел, помогал Горгон, и так через пару минут они выбрались в более просторную пещеру, где при необходимости получилось бы встать в полный рост. Горгон протянул Марку флягу с водой и тот споро промыл глаза.
Бородач в это время сделал несколько больших глотков живца и полез обратно в лаз, из которого они пришли. Марк не знал, с какой целью, но доверился Горгону. Тот явно был в курсе, что делает. Ему же надо было осмотреть рану паренька. Включив налобный фонарь, он глянул на разорванный ботинок и вишнёвую лужу крови. «С венозной шансы выше», — пронеслась мысль в его голове.
Мужчина достал аптечку и принялся за дело. Облил руки живчиком, продел нить в кривую иглу, стянул ботинок и щедро плеснул в рану остатки алкоголя. Пара бинтов, вложенных в рассечённую стопу, тут же впитали горячую кровь. Марк убрал их, явив свету поразительно ровный десятисантиметровый разрез. Затолкал в него дренаж из куска полиэтилена, по которому будет стекать гной, и принялся ушивать края. Оскар был смертельно бледен. На его юношеском лице проступили болезненные острые скулы. Марк накладывал шов так быстро, как мог, нещадно пронзая кожу, а кровь стремительно заливала трясущиеся руки.
В это время Горгон достиг вырытого элитой тоннеля. Известняк был стар и подточен эрозией. Многовековые штреки, выкопанные шахтёрами для строительства белокаменных церквей, не обрушились, а вот раскопок многометровой туши порода не выдержала. Однако обвалилась только часть вырытого бестией тоннеля, и Горгону открылся вид на полупогребённого элитника.