Глава 12
Lū šumšu ḫarrānu ša šaḫāti ṣābû,
kīma ḫarrānu, pānšu šūṭi kīma.
Впереди идущий сотоварища спасает:
Кто ведал тропы, сохранил он друга;
— Эпос о Гильгамеше — Таблица III
Витая в подобных мыслях, Марк добрался до убитого Горгоном Элитника. Луч налобного фонаря осветил огромную тушу.
Обычно погибшее животное перестаёт казаться столь устрашающим, теряет свою ауру свирепости, но в случае с этим заражённым, Марк чувствовал себя напуганным, как если бы очутился в клетке с разъярённым тигром. Самоувещевания и попытки успокоиться не помогали. Возможно, это было вызвано пережитым стрессом, а, может быть, заражённые могли испускать в воздух гормоны страха. Этого Марк не знал, но по мере приближения к телу самого страшного хищника из тех, кого ему довелось лицезреть, у него начинало всё больше потряхивать руки.
Подойдя ближе, Марк тронул когтистую лапу. Сизая, бледная и едва тёплая. Труп лежал на боку, и потому Марк подошёл ещё немного, чтобы заглянуть в глаза.
Неподвижная пасть была нелепо разинута, словно тварь хотела чихнуть или криво зевала. Острые зубы угрожающе торчали, и не возникало сомнений, что любой из них может заменить станок для бритья. Фонарь Марка высветил сукровичные потёки на внутренней поверхности рта. Хоть тварь и не дышала, но из её глотки исходил резкий зловонный смрад. Не желая больше насиловать обоняние, Марк поспешил закончить дело. Хотя его любопытство и было сильно, удержаться в этой газовой камере ему долго не удалось.
Марк отбросил мысли о тварях и вони. Медленно, стараясь не наступить на острые шипы, росшие из некоторых бронепластин, он обошёл тушу сзади, где было удобней всего карабкаться на спину. Зацепившись за край костяного бугра на плече существа, подтянулся, нащупал опору ногой и в несколько рывков поднялся на загривок. Оказавшись на возвышенности, он снова поразился размеру чудовища. Монстр не ощущался трупом. Стоя на нём, Марк чувствовал, словно залез на гранитную глыбу.
Фонарь высветил изрезанную пластину, покрывавшую шейный отдел. Глянув повнимательней, он понял, под ней и находилось обиталище паразита. Внутреннее пространство нароста напоминало пустой арбуз. Только выстилала его тонкая сероватая мембрана, и проведя по ней ладонью, Марк ощутил плотную текстуру трутовика, которые обычно растут на берёзах. Упругая и одубелая, но если хорошенько надавить, то наверняка немного промнётся. Пористая и шероховатая, но вполне приятная. В обрывках янтарных нитей кое-где проблёскивали спораны, а также мутно-жёлтые кругляши, похожие на пули для старинных мушкетов. Их поверхность была матовой, словно каждый шарик заботливо отшлифовали. Протянув к ним руку, Марк ощутил, как здорово они перекатываются на пальцах. Такие твёрдые и красивые. Вспомнив совет Горгона анализировать мысли, Марк понял, что лежит на трупе гиганта и наслаждается текстурой внутренностей одного из его центральных органов. Может, старая рана снова дала о себе знать, и он поймал гиперфиксацию на конкретном ощущении, может, нескончаемая гонка со смертью подтачивала его и так накренившуюся крышу, а может, дело было в чём-то другом.
Вылавливая рукой споры и горошины, Марк споро пересыпал их в сумку. Действуя осторожно, почти трепетно, он закрыл сумку и прижал её к себе, ощущая себя пиратом, откопавшим сундук с золотом. Начинающий потрошитель начал спускаться, но один из шипов больно прошёлся его по бедру. Устало выругавшись, Марк спрыгнул вниз, но, убедившись, что лишь оцарапался, устало выдохнул и полез по ненавистному лазу.
Оказавшись в просторной пещере, он увидел фигуру Горгона, склонившегося над Оскаром. Безногий калека подложил рюкзаки под голову и раненую ногу паренька и заботливо укрывал его лоб своей шершавой ладонью.