Что это значит? Эта субстанция не просто уничтожает, она реагирует с окружающей средой по четким законам. Значит, их можно понять. А значит, можно использовать...»
Сам он, шагнув на черноту, чуть не погиб от огромного количества афазий, начинивших его голову, о чём он писал следующим образом:
«Первое, что я испытал, — дезориентацию абсолютного порядка.
Когда ботинок коснулся чёрного грунта и голова пересекла границу территорий, мир сломался. Пространство исчезло. Тело осталось, но утратило систему координат, как и само понятие системы координат.
Горизонта не существовало. Ни верха, ни низа, ни расстояний, ни форм, на размеров. Казалось, если бы я шагнул вперёд, то, возможно, оказался бы позади себя одновременно и в то же время чувствовал, что стоял в том месте вечность.
Отключился слух.
Исчезло осязание — даже подошвы не чувствовали поверхность. Я сделал попытку сжать пальцы в кулак, но не нащупал руки и не смог вспомнить, что такое пальцы.
Тогда же пропало зрение.
Не в привычном смысле — я не ослеп, просто глазам больше нечего было фиксировать. Не тьма, не свет, не формы. Мир исчез, хотя был обозрим.
Я думаю, что мозг подстроился под жизнь на черноте так как сумел. Чтобы адаптироваться, он просто удалил всё, что перестало работать. Вверх, вниз, расстояния и прочие категория бытия не могли функционировать на черноте, не имели смысла.
Я существовал. Но где, как, зачем и сколько времени? Это длилось очень долго...
Безграничная паника, казалось, затопила весь мой мир.
Я не мог вдохнуть. Лёгкие расширялись, но воздуха не существовало, как не существовало и вдоха.
Тошнота скрутила нутро, будто организм хотел вытолкнуть из себя сам факт моего присутствия.
Больно было так, словно весь окружающий мир пытался забраться мне под череп.
Повезло, что я упал назад, на спину, на зелёную траву.
Сколько я пролежал – не помню, но местное светило клонилось к закату.
И как только я открыл глаза, мир снова вспыхнул.
Звук взорвался в ушах. Воздух ударил в лёгкие. Свет резанул по глазам.
Я сел, судорожно хватая ртом воздух.
Голова гудела, мышцы дрожали будто побывали в мясорубке. Самое страшное было позади.
Вывод один: чернота не просто разрушает. Она стирает саму возможность существовать в привычном человку виде»
И если задержаться там дольше, чем надо — возможно, возвращаться уже будет некому. Моё сознание до сих пор пронзают фантомные боли от чувства, что его не существует»
Фатальных повреждений это не нанесло, но все два месяца Марку №2 снились кошмары, и он так и не решился переступить через черноту, предпочтя работать в пользу следующих поколений. Его эксперименты на чёрной пустоши сильно облегчили жизнь последующим попаданцам.
Некоторые из Марков старались построить транспорт, который сумел бы довезти их до границы с Оазисом, и всякий раз эти попытки заканчивались неудачей. Некоторые долго не думали и просто пускали себе пулю в лоб. Страданий каждый из них перенёс колоссально много, а потому такие случаи были довольно часты. Однако, за это время общими усилиями был создан целый комплекс по разбору, строительству и ремонту разного рода техники, который и был размещён в ангаре.
Решив дать себе отдохнуть, он перевёл на стену впереди себя. Поначалу он не обратил на неё особого внимания, но в свете раскрывшейся информации, мужчина решил приглядеться к нему. Он заметил, что на висящей рядом пробковой доске блестят именные значки. Ровно тридцать два. Их собрат сейчас крепился на его обгорелой форме. Несмотря на то что значки были похожи, на некоторых вместо привычной фразы «Во имя Российской Федерации» было выгравировано «Во имя Русского Доминиона», «Во имя Славянского Архоната», «Во имя Патрициата». Мелких отличий тоже хватало: то символы голубя менялся на ястреба, то на ворона, то вообще исчезал, уступая место треугольнику с глазом. Марк задумался о множественности миров, и в эту догадку поразительно верно складывались все замеченные им странности.
Марк №33 устало потёр глаза, угорев от обилия информации, и прошёлся к окну. Тело и душа требовали отдыха, а потому он воздел очи к небесам, но тут же поразился удивительно чуждой панораме. Звёздный саха полз по космическому полотну, то собираясь в причудливые многообразия, то создавая немыслимые звездовороты. Космос жил, делился и умирал, словно огромная Чашка Петри. Марк отметил, что ему стало легче. Танец тьмы и света оказывал психотерапевтический эффект. Улёгшись на мягкую кровать, Марк даже не заметил, как тревоги отступили и он уснул пустым, но так нужным ему в этот момент сном.