Оскар двинулся чуть ближе к предполагаемому месту падения гири и применил дар, перед тем как та коснулась мягкого татами.
Гиря, мгновение назад летевшая вниз с огромной инерцией, тут же сменила траекторию. Не было ни секунды остановки, ни набора обратного ускорения. Гиря просто полетела назад, и такое движение непривычно резануло глаз, ожидавший физически непротиворечивого обратного полёта. Гиря полетела туда, где секунду назад стоял Марк, и стала раскачиваться вперёд и назад перед броском, словно её держал невидимый человек, отзеркалила движения, которые выполнял Марк перед тем, как пустить её к Оскару. Четыре секунды кончились, и гиря упала на пол, а Оскар тут же приложился к бутылке живчика.
— Чудеса! — с улыбкой произнёс Марк, не скрывая своего впечатления. — Теперь точно понимаю, что не будь твоего дара, ту гермодверь мы бы ни за что не закрыли, так и потонув там.
— Уверен, что мы бы что-нибудь придумали, — парировал Горгон, — безвыходных ситуаций на самом деле встречается немного, и если хорошо знать себя и знать мир, в котором живёшь, то выйти из положения можно было ещё множеством способов! Уж я в каких только ситуациях не побывал, но с каждой становился лишь мудрее.
— Но при этом, когда мы встретились, ты говорил, что на пути своей жизни в Стиксе ты похоронил множество крестников и друзей, — напомнил ему Марк.
— Это верно. Будь всё как раньше, так и вам бы я дал имена, довёл до обитаемого стаба и сказал «плывите куда хотите», но, кажется мне, что Стиксу не по нраву, когда новичков спасают именно таким образом. Поэтому я и не жалею ни сил, ни времени, чтобы вы не только успели приобрести навыки, но и поняли, что мир, в котором мы оказались — коварный и хищный зверь, от которого нигде не спрячешься, и, для того чтобы ужиться с ним, нужно, чтобы он видел и в вас полноценный внутренний мир, видел, что вы не просто пытаетесь выжить, пресмыкаетесь, постепенно загнивая в пьянстве, разврате и насилии, но, наоборот, ширитесь как человек, обогащаете внутреннее «Я» во всех его проявлениях, растёте и развиваетесь как отдельный личностный микрокосмос, оказавшись в самых трудных условиях, не теряете, а даже приобретаете, становитесь лучше, здоровее, масштабней, чем если бы остались на своей родной Земле. Среди старожилов можно встретить всяких людей, как и везде, но их всегда объединяет широта личности. Разговор со старожилом Стикса — это всегда взаимодействие с отдельной вселенной, понявшей, обдумавшей и научившейся большему, чем сотня обычных человек. Это и есть ориентир жизни, который я выстрадал сам, и хотя каждый сам волен выбирать, чему посвятить свой век, я бы очень хотел, чтобы широта вашего выбора была достаточной, чтобы не потратить свою вторую жизнь зря!
Глава 26
Pagrušu dannu u ellu,
kaqqadašu ina kutīm eššu ukattal.
Прекрасным стало его тело,
Новой повязкой главу повязал он.
— Эпос о Гильгамеше — Таблица XI
Тренировка с арбалетами прошла успешно. В этот раз Горгон не только показывал чудеса в стрельбе, но и начал обучение тому языку жестов и мнемонических свёрток, которые он использовал для общения со всевидящей нейросетью.
Горгон усмехнулся, скрестил руки на груди и оглядел Марка с Оскаром.
— Ну что, бойцы, пора вам научиться говорить, не открывая рта. Мы не просто будем учить язык жестов — мы сформируем зачаток вашего нового речевого аппарата. Запомните и повторяйте, пока не сможете показывать это даже во сне или под угрозой немедленной смерти.
Он поднял руку, чуть согнув пальцы, сформировав жест, напоминающий когтистую лапу.
— Опасность сверху. Если не хотите, чтобы вам в голову упал кусок бетона или какой-нибудь голодный мутант, вертите головой по всем измерениям.
Развёл обе руки в стороны ладонями вниз, затем сделал резкий рубящий жест в центр.
— Разойтись. Если кто-то кинет гранату или нас заметят, мы по-прежнему должны общаться не громче воздуха.
Поднял кулак на уровень груди и удержал его в воздухе.
— Сбор. Когда потеряли строй, нужно перегруппироваться. Запомните этот знак.
Разжал ладонь, вытянул её вперёд, затем согнул пальцы к себе.
— Следуйте за мной. Если кто-то стоит и думает, что это обсуждается, пусть сразу копает себе яму.
Кулак прижат к губам, затем медленный жест вниз.