– Тихо Маша, тихо. Не кричи. Дай мне прийти в себя. А рука… так и должно быть. У нас регенерация очень завышена, потом расскажу.
Попробовал встать и с удивлением понял, что всё очень хорошо. Тело послушное и работает как часики, только левая рука как чужая. Пальцы не слушаются, от локтевого сустава нет чувствительности, но рука целая.
– У нас, Маша, очень сильная регенерация, я видел человека, у которого откусили руку. Новая выросла за две недели. Как-то так.
Девчонка вытаращилась на меня как на приведение. Открывала рот и мычала, но сказать ничего не могла.
– Не мычи. Сам многого не знаю, надо добраться до стаба. Брошюру всю прочитала?
Она утвердительно закивала головой.
– Так вот. В той книжке многого не сказано. Но новичка учит жизни в этом мире, согласна?
Она снова закивала головой. Умная девочка, если доведу до стаба, далеко пойдёт.
– Ты сказала, что мы тут сидим третий день. И что, никаких больших тварей не видела?
– Видела один раз жуткую чудищу, но она пошла к городу. А тут вокруг бегают небольшие, как на поляне.
– Хорошо, что небольшие. Завтра утром уходим отсюда. Сейчас ложимся спать, и не пререкаться.
Достал из рюкзака полторашку живчика и протянул Машке. Вцепилась и присосалась к ней как вампир к шее жертвы. Потом похлебал сам, грамм триста сразу выпил. Вроде недавно очнулся, а сил уже нет. Устроился поудобнее и стал считать баранов, помню восемьдесят пятого.
Открыл глаза и долго не мог понять, где я и что со мной.
Ещё только светает. По нижним этажам кирпичной башни окон нет, поэтому темно сильно. Сразу вспомнил предыдущие события. Как девчонка выдержала тут два дня взаперти с бесчувственным чужим телом – непонятно. Принюхался, да от меня разит на километр, всех тварей приманю к себе. Надо срочно помыться и поменять вещи. Крупно повезло, что девчонка и правда иммунная, обратилась бы и сожрала, пока в отключке валялся.
Штанов на мне не было. Куртку Маша тоже с меня стащила, вернее, её останки. Лежал в майке и трусах. Пока лежал без сознания, потом исходил сильно. Кожа аж липкая. Да и припозорился походу, вставать в туалет-то не мог. Но никаких рефлексий по этому поводу не испытывал. Это не я, а моё больное тело.
Поднялся и стал наводить ревизию на предмет воды. Своей – четыре полторашки. Использовать нельзя, потом пить нечего будет. Железные трубы, выходя из-под земли, уходили наверх и наталкивали на мысль поискать сливной кран. Нашёл какой-то отвод. Орудуя одной правой, левая не хотела слушаться, и болит, и не работает толком, приоткрыл вентиль. Вода пошла. Это было мучительное купание, жидкость лилась на уровне ниже бедра, и приходилось извращаться одной рукой. Когда уже заканчивал, сверху спустилась Маша. Переоделся в чистые вещи, второй комплект брал в расчете на стирку, пока один сохнет, буду ходить во втором. Девчонка тоже поплескалась, потом закрыла кран.
Самочувствие у меня было нормальное, только вот рука. Осмотрел и поразился. Рваных ран уже не было. Нитки шрамов, сходящие на нет синяки, уже жёлтые, как будто им вторая неделя. Только вот ноющая слабенькая боль, и чешется, зараза. Да и локоть сгибаться не хочет, и пальцы не гнутся. Ладно, как-нибудь справлюсь.
«Что мы будем делать?» – спросила Маша.
– Сейчас позавтракаем и двинемся дальше. Ты откуда машину водить научилась?
– Да это машина Игоря, он меня учил. Игорь – это мой брат…был.
Она насупилась, вспоминая неприятные моменты нашего знакомства. Да уж. Как она не сбежала от меня, куда глаза глядят, непонятно. Мы быстро перекусили, я вытащил из старой куртки вещи из карманов и переложил в новую. Старую одежду выбросил. Упаковал заново рюкзак и показал Маше, как ей сложить свой, который она прихватила в магазине. Проверил оружие. Млять. Арбалет не взведу и не выстрелю. Карабин тоже не смогу использовать, как и топор. Остаётся только пистолет – слабое утешение и защита.
Мы стали подниматься по винтовой лестнице наверх к окнам. Осмотрели всю округу из разных окон, но ничего подозрительного не увидели. Спускались вниз, и тут девчонку прорвало. Никогда не думал, что кто-то может задавать вопросы с такой скоростью и непоследовательностью. Видимо два дня молчания и неизвестности её достали. Мы провели в этой башне два полных дня и вечер, когда я её встретил. Долго я был в отключке. А девчонка крепкая, мало кто так смог бы. Но теперь мне придётся молотить языком, не останавливаясь, женское любопытство и страх просто не дадут мне молчать.