- А наш рубер где-то знатно отожрался, хочется думать, что это был свинарник или коровник – подумал Старый, увидев ещё сильней подросшего монстра.
Гаечкин друг притащил за шиворот обмякшего бойца и положил перед нами.
- Белочка, посмотри клиента, жив ли?
Пока знахарка колдовала над спецназовцем Лист и Шустрый притащили два шикарных снайперских карабина, ручной пулемёт с ранцем на 500 патронов и три крупнокалиберных штурмовых автомата АШ-12, АГС с ящиком ВОГов. Барахла было аж два раза пришлось ходить.
- У него контузия сильная и рёбра поломанные, мне кажется, что они не успели понять, как всё произошло, сейчас я его приведу в чувства – сказала Белка.
- Как звать? – Начал допрос Старый.
- Кинжал. Непонятки какие-то командир? Мы стабовские, с мурами тут сражаемся, а вы нас приложили, чем-то – сказал осипшим голосом по тихонько приходящий в себя спецназовец.
- Врёт – сказал Заправщик.
- Слушай и запоминай, вас обнулил рубер, вон видишь девчонки с ним развлекаются. Я заберу тебя с собой, пока мой знахарь полностью не вылечит, потом отпущу. Передашь Черномору, чтобы он больше так не ошибался. «Понял?» —сказал Старый.
Спецназовец молча покивал, понимая бессмысленность лепить себе алиби перед минтатом и огромной кучей вещественных доказательств. Короче полный провал операции.
На следующий день Кинжал сидел в десантном отсеке бронеавтомобиля, почти здоровый и связанный. Мы сделали остановку недалеко от места гибели Топора с Шурави.
- Тут погибли наши друзья стронги – сказал Стинг, разрезая пластиковые стяжки на руках не состоявшегося убийцы, тебе от этого, конечно, не тепло не холодно, но я не хочу больше за зря губить людей, с которыми мне и делить то, по сути, нечего.
Его вооружили калашом с тремя магазинами и бутылкой с живчиком, за неделю бывалый и хорошо подготовленный спецназовец должен добраться в стаб, а мы к этому времени должны уже оказаться далеко для повторной акции, если Черномор не сможет успокоится.
Мы тогда не могли знать, что через час он напорется на рейдовую группу с Орешка и на броне уже на следующий день окажется в стабе.
****
Стаб Колода.
Король больше не мог отсиживаться за стенами цитадели.
— Это просто позор какой-то, у него, сильного и самого опасного в этой части Улья иммунного, вот-вот и начнется трясучка, а он как последнее сыкло сидит взаперти. Постоянно очкует получить маслиной в спину и кого тут бояться, кругом одни спековые торчки и ещё этот озабоченный особист Шнурок.
Пока Крапива решил лично перетереть с внешниками, надолго пропав где-то на севере, а «Пиковые» с «Крестовыми» рубятся за зоны влияния на тесных улочках Колоды. Глава муровского стаба собрав бронеколонну из десятка разномастных коробочек, взяв с собой почти всех «Червовых» и примкнувших сочувствующих, бодрым маршем двинул на восток. Демонстрируя измотанным в междоусобицах «коллегам», что у него ещё остались силы. Потрошить иммунных главарь и не собирался, подсобрать себе новых бойцов из свежаков да с девками поразвлечься, короче впустить свежей крови в свои ряды и выпустить пар из трусов, скопившийся от долгой осады.
Уже в 30 километрах от Колоды пришёл доклад от оператора дрона
- Вижу на 12 часов перезагрузку. Город Рудный.
Когда муровская колонна въехала на территорию, скорее рабочего посёлка, чем города, туман только начинал рассеиваться. Привычным манёвром часть банды заняла по периметру центральную площадь, уже пригнали с металлобазы грузовик с арматурой и отловленными там же будущими рабами. Остальная часть «Червовых» взяв населённый пункт в оцепление гнала всех старше 14 лет или около, без разбора к центральной площади. Попутно пленников грузили и всем найденным хабаром.
Особенность этого посёлка была в том, что люди начинали обращаться не раньше третьего или четвёртого дня, а за это время муры много чего успевали. Сварить огромные клетки на площади и заполнить их отловленными людьми. Сортировали по половому признаку и дальнейшей пригодности, разумеется, в отдельную молодые женщины для собственного удовольствия. Маленьких детей бросали на произвол судьбы, пинками вышвыривая за охраняемый периметр. Малыши, не зная, что им делать сами шли к площади и умоляя сердитых дяденек пустить их к родителям, превращались в игрушки для жестоких игр озверевших подонков.
Король точно знал, что после такой ломки выживший мужчина, или женщина теряет волю и становится бездумным исполнителем, а впоследствии его покидают и последние принципы с моральными ориентирами, единицы сопротивлялись и в муках умирали на утеху мурам и в назидание остальным, как скот.