– Помянем. – Произнесло несколько человек и зашуршав сумками через мгновение у всех уже было по кружке в руках.
Я в стороне не остался. Был я на одном таком вечере вместе с Лостос, помню её, и её песню. Какие же люди иногда бывают мрази. Крепость конечно фильтрует людей, спасибо Фикусу, но он не всесилен. Помянули, помолчали, затем Гвоздь снова взял слово.
– Что с теми мразями?
– Казнили, жаль что только по стандартной процедуре. Люди требовали для них долгой казни.
– Долгой? Это как? – Спросил молчавший до этого Рокер.
– Видел на площади, возле ратуши небольшие комнаты с решёткой в стене?
– Да.
– Так вот, долгая казнь, это когда осужденного в тот проем запихивают, и закрывают. А ему там не не разогнуться, ни сесть, не лечь не выпрямиться, в позе Зю все время. На стены не облокотиться там шипы вмурованы. Поесть то дают, бывает даже насильно кормят, если сопротивляется и надеется от голода или жажды подохнуть. А вот живчика не дают. Осужденный долго мучается, очень долго. На моей памяти такое было всего три раза.
– Жестоко.
– Это ещё ладно. – Взял слово Катана. – Как-то раз, я был проездом в Капитолии, это стаб далеко на юге. Там генерала казнили, по его вине около тысячи бойцов в засаду вешняков угодили. И ладно бы парни в бою пали, так нет, их на стоянке, всех живьем разом вяли, у Внешников тогда самый богатый улов был. Представь около тысячи сильных, прокаченных и долгоживущих иммунных под нож. В общем того Генерала приговорили к казни, длинной в тысячу дней. Но увы, он окончательно умер только через шестьсот пятьдесят один день. Под конец там уже от человека был просто кусок ничего не соображающего мяса. Хоть его знахари и мозгоправы как можно дольше в сознании держали. Палачи что над ним работали, работали по сменно, не давали гаду даже часа передышки. За два для от тех пыток, генерал поседел полностью поседел, на пятый день он уже умолял чтоб его просто убили. Изо дня в день, он переживал одно и тоже. Единстенный момент отдыха у него был в те небольшие промежутки, когда его отпаивали живчиком, а знахари залечивали тому раны. В последний день его жизни, говорят тот воспользовался моментом, палач не доглядел и умудрился сам головой налететь на лезвие, приготовленного для работы ножа. Знахаря рядом не было, спек не помог, тот гад все просчитал, и пробил себе весок.
– Жуть. – Прокомментировал Баз.
– Вторая смена! – Крикнул Спица выходя из беседки. – Приготовиться!
– Эх, блин. Ладно пацаны, потом ещё посидим. – Произнес Гужва и поднявшись на ноги пошел к беседке.
Вслед за ним пошел ещё десяток человек. Катана, Баз, Ирма, Гвоздь и Дубль в том числе. Я же, встав на ноги похромал в сторону дома. Время уже шло к закату, а меня как-то понемногу начало клонить в сон. Лотос догнала меня когда я уже стягивал с себя ботинки сидя на стуле в своей комнате.
– Всё, я нам поесть принесла. – Произнесла она и поставила небольшой поднос на столик.
– Чем сегодня кормят?
– Рыбная запеканка и пачка сока на человека.
– Не густо, что так?
– Так народу в разы больше стало.
– А из личных запасов осталось чего?
– Банка ананасов и два яблока. Я тогда себе отложила, а когда с дежурства вернулась Гильза уже все наши запасы в общаги скинул.
– Ясно.
– Ты то как? – Спросила девушка усаживаясь на край кровати.
– Стремительно иду на поправку, кожа почти наросла, и бинты завтра можно будет снять. К послезавтрашнему бою буду готов.
– Это хорошо. Кстати, я тебя давно хотела кое-что рассказать, ты должен это знать. Я, точнее у меня…
Её слова утонули в нарастающем свисте и раздавшимся над головой взрывом. Здание тряхнуло, стена сложилась во внутрь, а нас двоих отбросило ударной волной.
На мгновение сознание потухло, но я почти рывком пришел в себя. Я с девушкой лежали под завалами. Снаруже разносились выстрелы, взрывы и… Музыка!? Меня контузило или я слышу колыбельную. И почему меня так резко в сон начало клонить!? Боль, боль по всему телу такая, что это внушение просто уходит на второй план.
– Лотос! – Пытаюсь я докричаться до девушки, но все тщетно, она без сознания.
Живая, ран вроде нету, дышит. А вот снаружи начала твориться по истине какая-то чертовщина. Сначала я услышал звук приближающихся лопастей вертолета, и не одного. Штуки три, или четыре. На поясе Лотос ожила рация и оттуда начали раздаваться команды. Часть стены, или крыши что висела надо мной осыпалась пылью и щепой, после чего отлетела в сторону. По ту сторону завала на меня смотрел Малыш. Особо не церемонясь он схватил меня и швырнул в сторону. Упал я на что-то мягкое, а нет показалось. Просто больно было на столько, от не до конца заживших ожогов, что куст крыжовника я сначала принял за сено. Не успел я очухаться как меня кто-то подхватил и поставил на ноги. Миг и мне что-то вкололи.