Я взял от стенки табурет, оказалось он вырезан с маленькой спинкой, умелец сработал. И не тяжелый, видимо изнутри высверлили. Присел с противоположного угла стола.
- На угол сел – в монахи решил податься или обет безбрачия принял? – он говорил так же тихо но я отчетливо разбирал каждое слово, что значит годы тренировок в постановке командного голоса. Военный не умеющий четко и внятно отдавать приказ выше сержанта наверное не вырастет.
- Издеваешься? Я первый день в разводе. Без права переписки и шанса на встречу. – голос дрогнул помимо воли.
- Шанс как раз есть. Не скажу что большой. Где-то один на сто миллионов, если навскидку. Но есть. – он отложил возвратную пружину и занялся затворной рамой.
- Шутишь? – меня эта его фраза и серьезный тон выбили из колеи размышлений и череды планируемых вопросов.
- Отнюдь. Сам подумай. И мой тебе главный совет. В свободное время думай как можно больше. Здесь это здорово помогает. – он перебирал одну за другой мелкие детали, название которых я по большей части не помнил, а некоторые видел впервые. Это действие слегка завораживало, а может его быстрые но плавные движения, как текущая вода, ни одного резкого движения, ни единого угла.
- Спасибо за совет. Я стараюсь. Просто все это очень … Неожиданно что ли. Еще вчера все было так предсказуемо и ожидаемо. Распланировано на День, Месяц, Полгода.
- Понимаю, восемьдесят процентов иммунных гибнут в первые три дня. Шок, ступор, дезориентация, апатия. Плюс ухудшающееся самочувствие. Одна из самых священных примет – помочь иммунному новичку. Рассказать о Улье, о Живце. По возможности довести до стаба. Кстати муры и черные, ну и внешники само собой кладут на все приметы и обычаи с Высооокой колокольни. Это тебе так, на заметку.
- У меня уже их столько, заметок в смысле, что пора «книжку ЗАМЕТОК» заводить.
- Не понадобится. Память тут улучшается одной из первых и улучшается на порядки. Вспомнишь даже то что считал давно и надежно забытым. А и захочешь что забыть не получится. Хотя возможно это индивидуально. Но у Нас у Всех так, более или менее.
Он отложил детали. Положил промасленную ветошь на клочок полиэтилена, вытер руки бумажным полотенцем.
- Знаком с мат-частью? – движение правой руки над разложенной стальной мазаикой.
- В школе и институте разбирал Макарова и Калаш семдесят шесть.
- Семдесят шесть? А, ты про семь шестьдесят две? А Макаров Ваш штатник у полиции? Видел его в магазинчиках. Здесь он спросом не пользуется - маломощен, низкая точность, плохая эргономика, малая емкость магазина и отсутствие автоматического огня. Но зато в большом количестве и довольно дешев, а патроны так вообще за гроши.
- А это что за зверь? – затвор раза в полтора, а то и в два длиннее, не говоря уже о стволе, он видимо еще и выступает.
- Этого красавца зовут «Вепрь», давно мы с ним и он ни разу меня не подводил. Конечно не самый мощный представитель железного семейства, но на дистанции «Последнего Шанса» даст фору многим. – Жар взял лоскут чистой белой ткани, оборвал бахрому с краев и принялся аккуратно протирать детали.
- Я так понимаю, мне многому придется учиться. – смотреть как работает другой человек, профессионал и знаток своего дела, работает с увлечением – всегда приятно.
- Начинай прямо сейчас. Следи, запоминай.
- Меня так компьютерной грамотности учили. «Садись рядом и смотри что я делаю, будет не понятно спрашивай»
- Самый быстрый и верный способ обучения - на собственном примере. – сухая протирка прошла в разы быстрее.
- А теперь. Внимательно следи за руками. – он отложил пожелтевший лоскут в угол стола и вытянув руки над поверхностью два раза сжал и распрямил пальцы. ЗАКРЫЛ ГЛАЗА. Тут и так чтобы не очень светло.
Руки пришли в движение. Робот на конвейере, вот что это отдаленно напоминало. Робот отдыхает и нервно курит в сторонке.
Движения, нет это было одно непрерывное движение лишенное остановок и замираний, конечных точек и возвратных траекторий. Это очень походило на движение воды в водовороте или частиц песка в смерче. Одни потоки опускаются и смещаясь наружу захватывают деталь со стола, поднимаются и на краткий миг сближаются с обрастающей на глазах ствольной рамой пистолета, которая неуловимым для взора движением, переходила из одной руки в другую, оставаясь висеть в центре этого настольного тайфуна.