С тех пор, как я умер
Эпизод 1
В сером вязком тумане невозможно было ничего рассмотреть дальше собственного носа, но тем не менее рекламные плакаты на высоких зданиях не теряли своей кричащей яркости даже в такую погоду. Остановки полнились людьми, сонными и недовольными, спешащими на работу. Их хмурые лица, в принципе, можно наблюдать каждое утро, но по понедельникам они почему-то были не просто хмурыми, а даже мрачными. Данил их не винил, у самого, наверняка, сейчас рожа не лучше. Ночь выдалась тяжелой, с дракой и ментами. Такое в его работе случалось часто. Все же пьяные клиенты - дурные клиенты.
Ботинки чавкали по грязи, ноги уже изрядно промокли, но лезть в битком набитые маршрутки он так же не спешил. Лучше уж пройтись до дома пешком, чем снова лезть в народные массы. Тем более, до дома совсем не далеко.
Данила шел неспешно, огибая особо крупные лужи и лавируя среди таких же хмурых и недружелюбных прохожих. Какой-то парень гоповатой наружности толкнул его плечом и что-то буркнул себе под нос, судя по тону, совсем далекое от извинений. Даня спустил ему это, на работе придурков хватает, чтобы еще и в свободное время с ними связываться.
А вот во дворах сейчас тихо. Ни детей на детской площадке, ни машин на парковке. Даня подошел к нужному подъезду и по старой привычке посмотрел на восьмой этаж, на свои окна. На кухне горел свет, чего не случалось уже очень давно. Варвара явилась. Мысленно готовясь к тяжелому разговору, Данил открыл ключом замок домофона и, войдя в подъезд, нажал старую, работающую через раз, кнопку вызова лифта. Скрипя и урча, как доисторическое чудище, откуда-то сверху спустилась железная кабина, в которую, гадая, доедет ли на этот раз, и ступил Данил. Даже не глядя нажал цифру «8», двери закрылись, и лифт повез его на его этаж. Но в этот раз близость дома Даню совсем не радовала.
- Даня, я приехала к тебе. - возвестил его с кухни нетрезвый женский голос - Ты же ведь не злишься? Я поживу у тебя всего недельку.
- А как же Артем? Любовь всей твоей жизни, между прочим. - язвительно протянул парень. Он уже привык жить один, и посторонние, пусть это и была его родная мать, ему были не нужны.
- Козел он! - в сердцах выдохнула Варвара Михайловна, выглядывая в коридор - Представляешь?! Вернулись из Греции, и я узнала, что у него другая!
Данила равнодушно пожал плечами, повесил куртку и разулся. После тяжелой ночки голова гудела, как колокол Нотр-Дама, и слышать еще чье-то нытье не было ни сил, ни желания.
- Даня, ты вообще меня слушаешь?! - обиделась Варвара - У меня, между прочим, сердце разбито!
- Соберешь. Не в первый раз. - глухо ответил он.
- Так, ты не против, если я поживу у тебя? - не отставала женщина.
Данила устало воззрился на мать. В свои сорок два года она походила больше на его старшую сестру, чем на мать: осветленные прямые волосы до плеч, хорошая фигура, регулярно поддерживаемая физическими упражнениями и диетами, каре-зелеными, как у сына, глазами и чуть вздернутым аккуратным носом. «Мозгов только нет» - сочувственно подумал Даня.
- Ты уже приехала, не поставив меня в известность. - скривившись от головной боли, он устало потер виски - Не лезь в мою комнату, не води гостей и предупреди, пожалуйста, прежде чем сбежать в турне по миру с очередной «любовью всей жизни».
- Почему я... - начала Варвара и внезапно замолчала.
Данил знал все ее громкие фразы наизусть. Эта вот должна была звучать так: «Почему я должна посвящать тебя в дела моей личной жизни?». А почему он должен каждый раз выслушивать, какой этот Миша-Петя-Коля-Артем-еще-какой-нибудь-ублюдок - козел? Складывалось впечатление, что Варвара любила всех без разбора, кроме своего единственного сына.
И все же, если уж она начинала что-то говорить, то остановить ее было практически невозможно. Почему же в этот раз замолчала?
Данила удивленно поднял на нее взгляд и увидел, что она застыла, не двигаясь. Рука замерла в неоконченном жесте, рот открыт на полуслове и глаза остекленели, как у фарфоровой куклы. Да она даже не дышала!
- Мам? - позвал он, ошарашенный увиденным - Мама?
Он никогда не называл ее мамой, по ее просьбе, для него она была Варварой, для ее мужчин - Варей, Варенькой, солнышком, заинькой, рыбонькой.
- Варвара! - парень коснулся ее плеча, но пальцы не почувствовали ткани платья.
И тут она ожила: лицо свело какой-то судорогой и, неестественно улыбаясь, Варя задергалась, как кукла-марионетка. Даже моргала не слаженно, а по очереди - левым глазом, а потом правым.
- Козел! - возвестила Варвара - Тема, зайчик... Даня, я поживу у тебя...
- Да что это такое?! - Данил устало сполз спиной по стене прихожей на пол. Голова нестерпимо болела, даже галлюцинации начались.