— Гораздо лучше, чем шутка. Однажды это случится.
Их губы сомкнулись в долгом чувственном поцелуе.
В тот момент она еще не подозревала, что вскоре любимый уедет, даже не попрощавшись.
— Ты много повидал? — мурлыкала Рейчел, когда они разомкнули объятия.
— Да, все континенты, кроме Антарктиды.
— Тебе понравилось?
Он чуть нахмурился.
— Как сказать… Похоже на испытание на прочность и оперативность.
— Даже при наличии собственного самолета?
— Да, даже в этом случае.
— Ты живешь беспокойной жизнью.
— Не пожелаю худшему врагу.
— И зачем же тогда? — спросила Рейчел, искренне интересуясь.
— Потому что… — Он запнулся, подыскивая подходящее объяснение. — Так уж сложилось. Ты принимаешь решения, а они работают на тебя… Прежде чем узнаешь это, ты уже пойман, живя жизнью, которая не имеет ничего общего с той, какой ты представлял ее, когда был молод. Рейчел, я изменился. Сейчас ты понимаешь это.
— Да, — кивнула она, — я тоже изменилась.
— И ты? — Жан-Люк посмотрел на нее вопросительно.
— Как же иначе? Шесть лет — долгий срок.
— Прошлой ночью я чувствовал себя так, будто не было шести лет. — Он нежно поцеловал ее. — Если я тебе понадоблюсь, звони на мобильник.
— Обязательно. Добрый путь!
— Ты будешь молодцом?
Казалось, что Жан-Люк не уверен в этом.
— Да, — твердо пообещала она.
Сидя в кровати и прихлебывая кофе, Рейчел смотрела вслед Жан-Люку с обманчиво беззаботным видом.
Задержавшись в дверях, он оглянулся. На краткий миг их глаза встретились.
— Береги себя, — скомандовал Жан-Люк и ушел.
Он позвонил поздно вечером. Весь день Рейчел была очень занята и теперь начала беспокоиться, что он не вернется. Она уже собиралась сама позвонить ему, когда раздался звонок.
— Рейчел?
Волна счастья охватила ее при звуке его голоса. Рейчел стала говорить громче, беспокоясь, что он, может быть, плохо слышит.
— Жан-Люк! Где ты? Я волнуюсь.
— Извини за шум. Интенсивное движение на дороге. Все в порядке?
— Да. Я была в больнице, но Наоми спала. Врачи сказали, что все идет, как и ожидалось. Они настроены оптимистично.
— Хорошо. — Он заговорил другим тоном, немного взволнованным. Она уловила перемену. — Рейчел. Тут кое-что произошло. Я не смогу вернуться сегодня вечером.
А она весь день жила ожиданием встречи!
— Но почему? Какие-то проблемы?
Возникла зловещая пауза.
— Не хочу тебе… — Новая пауза. Рейчел ощутила холодок под сердцем. — Это связано с Марией. Мне сегодня сказали, что она серьезно больна.
— Мария? — неизвестно зачем переспросила Рейчел.
— Моя бывшая жена.
— Да, понимаю, — пробормотала Рейчел.
— Мне надо побыть с ней.
— Да.
— Я бы не стал тебе говорить, но она очень плоха.
— Что случилось? — осмелилась спросить Рейчел, с трудом контролируя свой голос.
— Серьезная болезнь печени. Но дело не только в медицине. Есть неоплаченные счета. Рейчел, ты понимаешь, почему я должен все это сделать?
— Да, конечно, — прошептала она.
— Ее семья обезумела от горя.
— Она замужем?
— Нет. Из-за ее родителей. Когда мы поженились, они приняли меня, как долгожданного сына. — Его голос сорвался. Слова с трудом доносились до Рейчел, заглушаемые шумом улицы.
— Откуда ты звонишь?
— Из Парижа. Я как раз направляюсь к ним.
— Париж?! — Рейчел несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Как же легко, подумала она, он смог покинуть ее. Она попыталась воздержаться от дальнейших расспросов, но не смогла: — Как долго ты рассчитываешь там остаться?
— Не знаю. Рейчел, я понимаю, как это некстати, но ничего не могу поделать. — Снова долгая пауза. — Береги себя. Я позвоню.
Время тянулось бесконечно долго. Жан-Люк регулярно звонил Рейчел, но разговоры получались какими-то неестественными. Ей так много хотелось сказать, но она не знала, с чего начать. Когда спрашивала о Марии, то получала лаконичные ответы, вроде того, что все идет, как ожидалось, и что необходимо остаться здесь еще.
Он справлялся о Наоми, и Рейчел пересказывала ему слова врачей о медленном выздоровлении. Она намеренно не сообщала ему, что посещения больницы превратились для нее в тяжкое испытание. Не хватало только слез по телефону, тем более что он был далеко и не мог помочь.
Рейчел старалась спокойно принимать то, что Наоми не выражала радости по поводу ее появлений, несколько раз даже устраивала истерику. Врач тоже говорил ей, что на несколько дней, пока состояние не стабилизируется, ей следовало бы воздержаться от посещений.
Как ни странно, единственным ее утешением в сложившихся обстоятельствах оказалась работа в Грейндже. Дела шли прекрасно, наполняя ее гордостью. Номера заказывались заранее. Отель приобретал все большую известность.
По иронии судьбы, другим утешением стал Шон. Рейчел поймала себя на том, что проводит с ним все больше времени. Он звонил по вечерам после посещения больницы и рассказывал о состоянии Наоми.
Вот и в тот день они сидели вместе в ресторане отеля, болтая после обеда. Теперь Шон казался более уравновешенным, несмотря на болезнь его тетки. Он уверил Рейчел, что рад восстановлению их дружбы.
— Вот и хорошо, — тепло улыбалась Рейчел. — Мы всегда прекрасно ладили. Наши отношения гораздо больше нравятся мне теперь, когда трудности позади.
— За исключением болезни тети Наоми. — Шон вздохнул. — Я знаю, ты очень расстроена из-за того, что она не хочет тебя видеть.
— Признаюсь, мне тяжело. Я только не понимаю, почему она так нервничает, когда видит меня.
— Тетя пыталась что-то объяснить мне, но я никак не мог разобрать бессвязную речь. Ее глаза полны печали, — пробормотал Шон, отпив кофе. — Возможно, это просто нервное, а ты невольно служишь раздражителем.
Рейчел смотрела в окно на сад. Ей нелегко было сохранять присутствие духа, когда Жан-Люк находился далеко, а Наоми лежала в больнице. Казалось, что обрушился весь ее мир.
— Ты говорил, что хочет приехать ее сестра. Я готова оплатить расходы. Ведь Наоми так самоотверженно ухаживала за тетей Кларой.
— Рейчел, где ты возьмешь деньги?
— Придумаю что-нибудь.
Она озабоченно провела рукой по лбу. Пойдет ли Жан-Люк на это? Так или иначе, она обязана спросить его. Может, не откажет ей в небольшой ссуде. Она вернет деньги, как только сможет, естественно, с процентами.
— Ты скучаешь о нем?
Рейчел сочла отрицание бессмысленным:
— Да.
— Сколько прошло с его отъезда?
— Четыре дня.
— А кажется, что очень давно.
Шон отрезал себе ломтик сыра. Рейчел улыбнулась:
— Да, кажется, целая вечность.
— Я удивлен, что он оставил тебя в такой трудный момент. Ты ведь предпочла бы, чтобы он был рядом?
— Да, но он должен побыть с близким человеком. Она очень больна.
— Это женщина?
Рейчел задумалась. Шон явно делал поспешные выводы. Бог свидетель, в часы бессонницы она тоже думала, как Шон.
— Все не так, как ты думаешь. Иначе он соврал бы мне, что его держат во Франции дела.
— Да, он, конечно, очень занят, — пробормотал Шон. — Наоми говорила мне, что ты влюбилась в него, когда была еще совсем девчонкой, а он — студентом-садовником… А неплохо звучит: мсье Мануар работает в саду. Бедный студент!
— Насколько мне известно, он сын богатых родителей. Возможно, в те времена он не хотел, чтобы об этом знали.
— Иногда богатые так и поступают. Наоми еще сказала, что Жан-Люк очень не нравился твоей тетке.
— Она и этим с тобой поделилась? Когда? — нахмурилась Рейчел.
— В то утро, когда отмечали открытие Грейнджа.
— Мне кажется, Наоми преувеличивает. Конечно, тете Кларе не нравилось, что я проводила много времени с Жан-Люком. — Рейчел нетерпеливо вздохнула. — Что она еще сказала?