— Мы видели тебя в деле — обузой не будешь, — резюмировал поручик, глядя на мои погоны старшего унтер-офицера.
— Не буду, — подтвердил я, и не стал дальше развивать эту тему, как и переход на ты, не время сейчас. Наш большой отряд разбился на тройки, и мы стали спускаться на нижние этажи, оканчивающиеся подвалами.
Глава 6
Катакомбы
Густав Седерблом и Казимир Блазовский, сами того не желая, оказались в числе защитников крепости, таков оказался приказ, полученный ими из студенческой ложи. Правда, теперь о самой учёбе в академии можно забыть, если они туда явятся, то их сразу же арестуют, но ничего, главное — это продержаться в крепости до вечера и уйти вместе со всеми через подземелья.
У них есть дар, поэтому их не бросят на растерзание правительственным войскам, такие люди всегда нужны. Крещение огнём они прошли и могут рассчитывать на что-то большее в той судьбе, которую выбрали сами. Сначала ими владела эйфория вседозволенности, но после неудачи в академии они были вынуждены бежать в крепость, где и собирали все отряды, участвующие в мятеже.
Блазовский хотел вообще уехать из столицы, но Густав, который являлся их старшим, приказал идти в крепость. Не убедил, а приказал, время уговоров и убеждений прошло, что неприятно поразило Блазовского. И вот теперь они сидели в крепости, наблюдая в бойницы за тем, что происходило в округе, изредка постреливая в солдат правительственных войск.
Внезапно на площадь перед крепостью вышли двое, одного из которых они хоть и с трудом, и не сразу, но узнали. Эти двое остановились, и по ним сразу стали стрелять, а потом последовал мощный удар в ответ по воротам крепости. Плазменный шар, точнее, шаровая молния величаво приплыла к ним и, коснувшись ворот, разнесла их в щепы. Дальше началась вакханалия стрельбы, стороны стреляли друг в друга из всех стволов, а из крепости целились в основном в этих двоих.
— Дегтярёв, сука, пся крев! — выдохнул Блазовский, когда очнулся от шока увиденного.
— Он самый, — отреагировал Густав, — сейчас я его уничтожу, где-то тут Витас бродил, попросим его поджарить этих двоих вместе.
Витасом они звали руководителя своей команды, который обладал боевым даром стихии огня. Обычно он держался в тени, вот и сейчас находился на одном из верхних этажей цитадели, но такой случай отомстить они упустить, конечно же, не могли. Густав, не тратя времени на слова, что всегда являлось его отличительной чертой, бросился наверх.
Не прошло и двух десятков секунд, как по убегавшему Дегтярёву и его соратнику нанесли потрясающей силы удар огненной стихии, усиленный даром воздуха Густава. Он снес щит Дегтярёва, бросив обоих на мостовую, но больше ничего сделать не смог.
Блазовский с нетерпением ожидал, что огненный удар буквально испепелит дароносцев, но этого не случилось, к его большому сожалению. Он жутко ненавидел Дегтярёва, причем за всё: что тот не дал над ним безнаказанно поглумиться, смог нанести ответный удар, лишил возможности убить его; за то, что этот безвестный юнец уже барон, да и что он просто Дегтярёв, а не Блазовский, и всегда может выбраться из, казалось бы, безвыходных ситуаций.
Схватив винтовку, Казимир быстро прицелился и выстрелил, пуля ударила в щит, который таскал с собой этот безумец, и отскочила в сторону. Это не остановило Блазовского, вновь и вновь он дёргал затвор, вкладывая очередной патрон в патронник и стреляя из винтовки. Так поступал не только он один, так поступали, казалось, все, кто находился по эту сторону крепости, стреляя из всего, чем оказались вооружены, по одной единственной цели, но не преуспели.
Блазовский даже бросил с досады винтовку на пол, появившейся Густав с пониманием посмотрел на него и скривился.
— Сучий сын этот Дегтярёв, опять выжил и сбежал.
— Теперь он пойдёт за нами.
— Нет, хватит ему и того, что он получил, он же не совсем дурак, чтобы лезть в пасть зверю. Странно вообще, что он здесь появился, — разразился длинной тирадой Густав.
Блазовский удивился, выслушав столь длинное предложение, но ситуация и впрямь оказалась нестандартной, а сейчас им надо думать о собственном спасении, прикинувшись студентами, что попались на анархическую пропаганду.
— Да, странно, видно совсем дела плохи у императора, что он начал студентов привлекать на подавление восстания, а может, этот Дегтярёв сам напросился, чтобы отомстить.
— Гм, тогда я понимаю его. Штурм сейчас начнётся, пошли, мы входим в охрану наших лидеров, пора уходить.
Через несколько минут они уже спускались в подвалы цитадели. Впереди шёл Густав, за ним Блазовский, дальше Витас и ещё трое человек, закрывавших свои лица шейными платками, последними шли люди, которых Блазовский боялся. Он не знал ни их имён, ни кто они вообще, но догадывался по их повадкам, что это профессиональные убийцы. Зачем они позади всех, тоже понятно.