У двери подбираю букет, который Марина не забрала, и поправляю смятые бутоны.
— Давай потом отреставрируешь, — торопит Шумаков и выходит из поезда.
Иду следом, чуть ускорив шаг. Мы пересекаем двор так, чтобы не светиться под фонарями, сворачиваем на диагональную тропинку и выходим к машине. Я сто раз видела этот внедорожник. На нем дядя Лёша ездит. Огромный черный «Хаммер», рядом с которым Мот выглядит слегка странно. Ему все же больше подходит что-то стильное и спортивное, а не этот угловатый, невероятных размеров монстр.
Шумаков закидывает мои вещи на заднее сиденье и, пока я хлопаю глазами, даже букет из рук вырывает. Отправляет его вслед за сумкой и открывает для меня дверь со стороны пассажира.
Забираюсь в салон и сразу же накидываю на себя ремень. На автомате уже. Хотя, возможно, мы никуда и не поедем. В машине посидим, и все.
— Замерзла?
— С чего ты взял?
— У тебя мурашки.
Вместе смотрим на мои колени в мелкую пупырку.
— Да, прохладно.
Ну не признаваться же ему, что я вот-вот головой двинусь от происходящего? Что мне до жути страшно, но вместе с тем интересно, что будет дальше.
А может, сказать, что это на него такая реакция? Смешно.
— Я сказал что-то смешное?
— Нет. — Облизываю губы и отрицательно кручу головой. — Нет. Это нервное. Я просто не понимаю, зачем нам куда-то ехать. Вот и все.
— Увидишь.
Ладно. Откидываюсь на спинку и пытаюсь расслабиться. Мы выезжаем за город. Матвей не жалеет скорости, топит под сто восемьдесят. Местами начинает казаться, что жить нам осталось от силы пару минут. Но, на удивление, мы вполне себе целые приезжаем на какую-то заброшку.
Вокруг непроглядная тьма. Фары машины, внутри которой мы сидим, смотрятся здесь инородно.
Поворачиваю голову, свет приборной панели освещает салон. Мот гасит фары, чуть отъезжает от руля и садится полубоком, упираясь локтем в широкий подлокотник между нами.
— Слушай. — Мот цепляет меня глазами буквально на секундочку, а потом смотрит на свои сжимающиеся в кулак пальцы. — Ситуация — дно. Ты хорошенькая, меня временами заносит…
Киваю. Как болванка, полная.
— Алён. — Матвей касается моей руки. — Ты классная, Иса, если узнает, яйца мне оторвет, и правильно сделает. Я бы на его месте оторвал, — вырисовывает полуулыбку. — Меня, судя по всему, на тебе клинит, — кивает в подтверждение своих слов, — и это плохо. Стремный букет, — мажет взглядом по цветам.
— Ты любишь Карину? — спрашиваю шепотом.
Мот передергивает плечами. На меня больше совсем не смотрит.
— Наверное.
Прикусываю щеку изнутри, чтобы не расплакаться. Я же сильная. Сильная, красивая девочка! Если бы мама была жива, то непременно бы сказала, что таких Матвеев в моей жизни будет вагон и маленькая тележка. Но ее нет, и поддержать меня тоже некому.
— Разве такое бывает? — все же всхлипываю. — Ты либо любишь, либо нет.
— Видимо, бывает. — Мот поворачивает голову. Смотрит на меня. — Не реви, оно того не стоит.
Глава 9
Матвей
Все гораздо сложнее, чем ты думаешь…
Люблю ли я Каро? Вопрос на миллион. Когда-то точно любил. Горел ей. Теперь, походу, догораем. Последние полгода у нас разлад. Оба предпочитаем этого не замечать, правда. Просто живем, и все.
То, что было зимой, многое изменило в нас обоих.
Глушу мотор, и в машине становится темно.
Так происходящее воспринимается проще. Хотя не это ли уловка для разума?
Я просто не хочу видеть Алёнку, глазами с ней сталкиваться, потому что, когда это случается, чувствую себя мудаком. Я он и есть, бесспорно. Но ее взгляд, полный слез и надежд, лишь сильнее это подтверждает.
Никогда не рассматривал Вадину сестру как девчонку. А уж как красивую девушку — тем более. Она всегда была незаметной. Да и стремно это — западать на сестру друга. Не по-пацански, ага.
Шуршание одежды сбоку, тихий всхлип — все это давит посильнее любых психотропов.
Сам не понял, зачем к ней поехал. Подумаешь, фотка какого-то букета. Пыль. Но внутри отозвалось бурей, причины которой я пока озвучивать не готов даже самому себе.