— Можно? — вытягиваю руку.
Шумаков кивает и отдает мне бутылку.
Горькая жидкость обжигает. Я кашляю, чувствуя, как тело покрывается теплой оболочкой. Щеки розовеют тут же.
— Дурацкий день, — бормочу и снова делаю глоток. Сознание затуманивается. Я редко пью, поэтому мне не нужно много алкоголя, чтобы опьянеть.
Пространство, что нас окружает, больше не кажется мрачным и злым. Все начинает играть красками. Откидываюсь на спинку диванчика.
— Ты был прав, мне не нужно было приезжать.
Мот едва заметно ухмыляется и тоже прижимается спиной к спинке дивана. Наши плечи упираются друг в друга, как и бедра.
— Я всегда прав. — Забирает у меня бутылку. Пьет. — Почти всегда…
— Но мне было это нужно. Я многое поняла сегодня.
— Что именно?
— Моя любовь глупа и слепа. Так быть не должно. Чувства должны быть взаимными, — пожимаю плечами и, повернувшись к Моту лицом, подпираю висок ладонью. — Наверное, это детская прихоть.
— Именно об этом я и говорю, — произносит тихо.
Я вижу его легкую улыбку. Она без издевки. Теплая и почти родная. Хочется к нему прижаться, признаться, что я вру. Все, что говорю, ложь. Я так не думаю. Мои чувства не прихоть. Они настоящие. Самые настоящие, какие только могут быть.
— Да, — киваю и снова хватаюсь за бутылку. Делаю несколько глотков.
Меня снова переполняет смелость. Все, что случилось этим вечером, меркнет. Есть только здесь и сейчас.
Мы в моменте. Я и он. Прошлое и будущее не имеют значения. Только настоящее.
Касаюсь кончиками пальцев татуировки на мужском запястье. Это не надпись и не рисунок. Просто полоска, обвивающая его руку.
— Что она значит? — Сама не замечаю, как поглаживаю кожу.
Шумаков выдыхает. Громко. И перехватывает мои пальцы.
— Ничего.
Его ладонь сжимает мое предплечье на секунды, а потом скользит дальше. Мот обхватывает мою шею. Давит. Не сильно и не больно. Но адреналин по моим венам разлетается со скоростью света.
Хватаю ртом воздух, стараясь не выдавать волнения.
— Это нечестно, — шепчет мне в губы. — Нечестно, Алёна.
Я не знаю, о чем он, не понимаю. Да и не хочу понимать. Я вижу и знаю только одно. Его рот почти накрывает мой. Шепот обжигает подбородок. Меня бросает сначала в жар, потом в холод.
Прикрываю глаза, откидываюсь затылком на спинку дивана. Хочу почувствовать его прикосновения. Его теплое дыхание. Хочу, чтобы это не заканчивалось.
Мне не страшно. Не больно. Мне хорошо.
Каждое касание бьет током, я вздрагиваю, а после расслабляюсь. Превращаюсь в желе.
Распахиваю веки. Между нами не осталось расстояния. Шумаков почти навалился на меня сверху. Его нос задевает мой. А губы касаются друг друга.
— Ты реально этого хочешь?
Киваю.
Глава 12
Матвей
— С тобой нельзя, — ставлю последнюю словесную преграду.
— Даже если хочется?
Алёнка облизывает губы. Они у нее пухлые, манящие, розовые. Аккуратно касаюсь нижней большим пальцем, в паре миллиметров от раны. Она уже не кровоточит, но выглядит воспаленной.
Перетряхивает. Злость, которую стараюсь держать под контролем, вот-вот из берегов выйдет. Так быть не должно. С ней такого не должно было случиться.
Как вообще можно с ней такое сотворить?
Убью эту суку. Уничтожу просто.
Зарываюсь пальцами Алёнке в волосы, обхватываю затылок. Смотрю в глаза. Голубые, чистые. Светлые.
Она вся такая. Неземная.
Будто из другого измерения. Тишина больше не угнетает. А шум, напротив, кажется инородным. Я не хочу возвращаться, не хочу уходить отсюда. Здесь мне лучше. Здесь я чувствую себя как дома. Чувствую себя собой, насколько это вообще возможно, если ты понятия не имеешь, кто ты.
— Даже если хочется, — улыбаюсь. С ней почему-то часто улыбаюсь.
Я хочу молчать с ней. Потому что только с ней это оказалось комфортным. Просто молчать, но на самом деле говорить без слов.
Эмоции переполняют. Несвойственные. Пугающие.
Страх — это лишь наше отношение к ситуации. Я всегда считал, что его можно перебороть. Заставить себя чувствовать что-то другое. Сместить ориентиры. Но сегодня казалось, что просто убью этого мудака.