— Ты плачешь, — обнимаю ее, — и врешь, — касаюсь губами виска. — Зачем?
Она только передергивает плечами. Обвивает мою шею. Крепко. Тычется носом в щеку и снова ерзает. Подсаживается выше так, что прекрасно теперь чувствует мой стояк лобком.
— Мне так нужно. Я хочу, — шепчет и начинает расстегивать на мне рубашку. — Пожалуйста, Шумаков. Тебя жалко, что ли?
Горестный смешок только усугубляет ситуацию.
Откидываюсь на спинку дивана. Наблюдаю, как покачивается Алёнкина грудь, пока она перебирает пуговицы. На последней тяну Исаеву на себя, закладываю ладони ей под спину и наклоняюсь вперед. Алёнкина голова зависает над полом, волосы падают на паркет.
Обхватываю губами острые соски поочередно. Ласкаю, втягиваю, скольжу языком, срывая с манящих розовых губ вздохи удовольствия. С каждым прикосновением языка к груди, член разорваться готов. Напряжение просто адское. В какой-то момент ловлю себя на том, что запросто могу кончить без продолжения. Просто блядь пока лапаю эту девочку и зацеловываю.
Возможность остановиться еще есть. Главное, не снимать с нее стринги, но они летят в сторону вслед за джинсами, куда-то, где валятся моя рубашка.
Меня вставляет происходящее. Это не азарт даже. Не примитивное желание трахаться, потому что вариантов масса. Выбрать любую можно.
Жарко. В висках стучит. Пульс зашкаливает. Стояк вот-вот прорвет ширинку.
Развожу в стороны ее широкие бедра с выпирающими косточками. Целую в живот, чуть ниже. Скольжу пальцами по промежности, раздвигаю складочки и собираю собравшуюся в ней влажность, чтобы облизать свои пальцы.
Все на автомате происходит. Я даже не особо отдаю отчет своим действиям. Так просто правильно и надо. Вот и все.
Алена наблюдает, откинувшись головой на боковую спинку дивана. У нее ресницы подрагивают, а руки прикрывают грудь.
Нависаю над ней.
— Ты охуенная.
Я заранее знал, что мне с ней понравится. Просто это знал и все. Тотальная уверенность.
Расстегиваю ширинку, вытаскиваю из кармана презерватив и раскатываю его по «на все готовому» члену.
Вопрос, уверена ли она, застревает в голове. Я больше его не озвучиваю. Все, что здесь происходит моя ответственность. Она не раз уже сказала да.
Наклоняюсь, скольжу языком по Аленкиным губам и просовываю ладонь ей под шею. Сталкиваемся лбами. Чувствую, как ее пальчики скользят по моей спине.
Сжимаю член в кулак, упираюсь головкой в промежность, погружаюсь на сантиметр. Давлю подушечкой пальца на клитор, совершаю несколько круговых движений.
Тесно. Она меня сжимает. Это охуительно. Толкаюсь сильнее, и меня блядь волной сносит с этого чертового адреналинового аттракциона.
— Ты...
Смотрю на нее. Красную, взъерошенную, беззащитную…
— Какого хера, Алена?
Внутри растет волна агрессии. Которую нужно не просто гасить, а подавлять на корню.
— Зачем? — перехожу на шепот. Сам слышу, как смягчаюсь.
Если честно испытываю в этот момент что-то вроде отчаяния. Мой мир по швам трещит. Я не ожидал. Не думал даже, что она целка. Это где-то за гранью моей реальности.
Слишком тихо вокруг. Мой мозг не воспринимает звуки. Совсем.
Видимо, как-то так работает шоковая терапия, потому что я на хрен забыл вообще обо всем. Мой ноющий от желания член все еще крепко сжат Алёнкой.
Взгляд хаотично бегает по ее лицу.
Исаева отворачивается. В глаза мне не смотрит, зараза. Так, блядь, не делают.
Не делают же!
— И? — стараюсь не давить голосом. Только обхватываю пальцами ее подбородок. Поворачиваю на себя. Хочу видеть ее голубые радужки.
Всматриваюсь в расширенные темные зрачки, в которых отражается мое охуевшее от случившегося лицо. Шикарно просто.
— Ты надеялась, что я не замечу, или, наоборот, хотела подчеркнуть? — склоняюсь над ней ниже. Упираюсь кончиком носа в разгоряченную щеку.
Трогаю Алёну за плечо и понимаю, что у меня ладони вспотели. Сюр какой-то.
— Нужно было предупредить. Да. — Исаева закусывает нижнюю губу, ту, что поранена. Тонкая струйка крови моментально сочится по подбородку к ложбинке грудей. — Прости, — слизывает кровь с губы кончиком языка.