Каждое предположение вводит меня в состояние ужаса. Содрогаюсь вся. Я не хотела ничего из того, что сейчас происходит.
Демоны подначивают, мол, конечно, так и не хотела? Спала и видела, чтобы они расстались. Если теперь добилась своего — радуйся. Но мне невесело, скорее, больно и грустно.
Я поступила плохо. Мот тоже виноват. Мы оба друг друга стоим, получается.
Будет враньем, если я скажу, что не желала их рассорить. Мечтала об этом в глубине души. Но даже в самой смелой фантазии не решилась на то, чтобы прыгнуть на член к чужому парню. А теперь вот…
Сделала. Еще и удовольствие получила.
Мне был нужен этот чертов первый раз именно с ним, только счастья я больше не испытываю. Скорее, скорбь. Скорблю по себе прежней. Доброй, хорошей, независтливой.
Появления Шумакова в моей жизни год за годом будили демонов моей души. Их становилось больше и больше. Когда я потеряла им счет, пошла на крайние меры. Матвей тогда очень не вовремя или же, наоборот, вовремя приехал забирать меня с той чертовой дачи.
— Ты в порядке? — смотрю на его щеку.
Шумаков дотрагивается до царапин кончиками пальцев. Ухмыляется на миг, а потом снова становится очень серьезным и задумчивым.
— В полном, — кивает.
— Между вами что-то произошло? Карина все знает? — спрашиваю шепотом.
— Нет.
Матвей смотрит на дорогу. Его пальцы, сжимающие руль, напрягаются. Шумаков хмурится, сводит брови немного, а я все это замечаю зачем-то.
Он продолжает молчать. Я — нервничать. Снова погружаемся в тишину.
Но я не могу долго молчать, слишком взвинчена, чтобы игнорировать ту каплю информации, которой он со мной поделился.
— И что теперь? — обнимаю свои плечи.
— Ничего. Все будет ровно так, как и было.
Помню, мы обговаривали это на берегу. Но смириться не могу. Сказать про сообщение с угрозами тоже. Кажется, что только хуже этим сделаю. Кому, правда, не знаю. Себе? Ему? Ей?
И так уже слишком много сделала. Запредельно.
Остаток пути едем молча. Матвей высаживает меня прямо у подъезда. Игнорирует все мои просьбы притормозить на соседней улице.
Мы приезжаем к моему дому, пока на улице еще светло. У соседнего подъезда на лавке сидят бабушки. Поглядывают на неприлично дорогую машину Шумакова. Стекла тонированные, кто внутри, не видно. Но мне все равно придется выйти отсюда и стать новостью номер один для обсуждений.
Тянусь к ручке двери. Набираю в легкие побольше воздуха, даже глаза на миг прикрываю. Мои силы на исходе уже.
— Пока, — бормочу, а Матвей в этот миг сжимает мое запястье. Скользит ниже, обхватывает пальцы. Поглаживает тыльную сторону ладони.
Поворачиваюсь. Смотрю на Шумакова. Он продолжает держать меня за руку в этот момент. Все это кажется каким-то сном. Очень реалистичным, но сном!
— Извини, — произносит ровно и достаточно громко. — Я мудак, — кривит губы в ядовитой усмешке. — Спонтанность — это мое, но не до такой степени. Я не должен был тебя трогать.
Опускаю взгляд на наши переплетенные пальцы. Кусаю губы, чтобы не расплакаться.
Я все понимаю. Все осознаю, но не легче от этого, вот совсем.
Почему наша реальность так паршива?
— Я была не против, — растерянно пожимаю плечами. — Мы оба виноваты. Глупо перекладывать ответственность на кого-то одного.
Мот подается чуть ближе. Касается кончиками пальцев моего подбородка.
— Ты какая-то нереальная просто.
— Свадьба состоится? — смотрю ему в глаза. Шумаков еле заметно кивает.
Мое глупое сердце взрывается в этот момент. Его уже не спасти. Оно мертво. Раз и навсегда.
Шумаков нервно постукивает пальцами по рулю. Смотрю на дорогу. Лобовое стекло тоже темное. Вся машина запечатана черной пленкой. Сейчас это нас спасает от любопытствующих взглядов старушек, что переместились на лавку к моему подъезду.
— Местные новости? — с усмешкой интересуется Шумаков.
— Ага. Я бы сказала, местные сплетни.
— Тогда давай не будем давать им пищу.
Матвей заводит двигатель, и машина рассекает двор. Мы выезжаем на дорогу, а потом сворачиваем к торговому центру. На парковку.