Заседание распустили, положив продолжить разбирательство после рождения младенцев.
Поэтому с тех пор Дайана постоянно курировали кто-то из «упыриной Палаты», как иронично замечала Валери.
— Доброй ночи, ваша честь, — сказал Дайан, обернувшись к Иванз.
— Доброй ночи, милорд, — ответила та, сначала кивая Сойеру, потом Дайану.
Что касается самого Джона, то он не был доволен близким присутствием слежки, но смирился с тем, как с необходимостью, потому что находиться рядом с мужем было для него важнее.
— Пригласите меня в дом? — почти утвердительно предложила Иванз.
— Будьте добры, проходите, мисс Иванз, — Джон повёл ладонью к двери.
Бриджит сдержанно улыбнулась розовыми губами и первая пошла по ступеням.
***
— Ты устал? — спросил Джон, следя за Дайаном от бара.
— Нет. Только хочу есть. Ничего необычного, — легкомысленно ответил тот, развалившись в кресле и обвив руками «клубок и когти».
Бриджит попыталась изобразить нечто милое на лице. И почти преуспела:
— Выглядите очень хорошо. Беременность вам…
— Неужто идёт? — с неким озорством перебил Брук.
— Хм… — оставила светские попытки поддержать разговор Иванз.
Джон, едва сдерживая улыбку, принёс той «Скарлетт», в котором вместо вишнёвого сока была вторая отрицательная.
— Благодарю, милорд.
— Что в этот раз, мисс Иванз? — Джон присел на валик ручки кресла.
Бриджит отпила из стакана. Она, было, по привычке хотела предложить Дайану оставить её и Сойера наедине, как пыталась поступать в первые пару посещений, но остановила себя, зная, что столкнётся с отказом.
— Лорд-канцлер интересуется вашим самочувствием, милорд Дайан, — зашла сбоку Бриджит.
— Передайте его чести, что все в порядке. Он очень добр, — Дайан пережил драку внутри и атаку локтями.
— Мистер Фаррел и Финч подали иск на бОльшую сумму компенсации смерти отца, — сказала Иванз.
— Адвокат поставил меня в известность, мисс Иванз. Сумма для меня — не проблема. Но я буду затягивать с признанием обоснованности компенсации как можно дольше. Мистер Ходжинс уже готовит опротестование.
— Имеете право, — пожала острым плечом Бриджит.
Джон смотрел на неё, не отпуская взгляда.
Наконец Бриджит раскрылась:
— Я должна сказать вам, милорд, что суд склоняется назначить вам штраф в пользу муниципалитета в двести пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. И поручить вам принять на себя полномочия сюзерена Ливерпуля.
Сойер молчал.
— Прошу заметить, что сообщаю вам о возможной перспективе заранее, так как лорд-канцлер посчитал необходимым дать вам возможность принять решение загодя.
— И сообщить загодя? До заключительного заседания? — двинул бровью Сойер.
— Потрудитесь.
— В случае отказа?
Бриджит Иванз хмыкнула и широко улыбнулась:
— Отказ не в интересах вашей семьи, если вы, конечно, намерены видеть, как растут ваши дети.
Дайан замер против воли. Вместе с ним, словно насторожившись, замер «клубок и когти».
— Оцените те перспективы, что откроются вам со временем.
Бриджит отставила наполовину выпитый коктейль.
— Милорд, когда вам определили срок операции?
Дайан повёл глазами.
— Первая неделя июня, если доктор Келли не ошибается.
— Рада слышать, что так скоро. Дайте мне знать о вашем решении, лорд Сойер, сразу, как станете отцом.
— Непременно, — кивнул Джон, поднимаясь и уводя Иванз к двери. — Всего хорошего, мисс Иванз.
— Всего хорошего. До свидания, Дайан.
— Доброй ночи, ваша честь, — отозвался тот.
Как только Сойер затворил дверь за судьёй, Дайан не без некоего изящества поднялся из кресла и сказал:
— Ты примешь условия.
— И ты ведь даже не спрашиваешь, — сузил глаза Джон.
— Прости, но я не спрашиваю. Боже, это же удача чистой воды. Миледи говорили, что такое могло быть. И так есть.
Джон опустил голову, словно смиряясь.
— Да уж, стопроцентные прогнозы — это миледи умеют.
— Джон, ты останешься со мною. Остальное мне не так уж важно.
— Как мило.
Дайан встал близко, так, чтобы Джон автоматически обнял его. И автоматически, почувствовав руки Сойера вкруг себя, Элиза и Риган принялись едва ли не колесом ходить.
— Если пойдёт такими темпами, доктор Келли может присунуть себе куда подальше свои прогнозы со сроком родов, — прошипел Дайан.
Джон поцеловал его в голову.
— Я знаю, ты будешь сюзереном лучшим, чем Бауэр.
— Нет, Дайан.
Брук отстранился, сведя брови.
— Я не буду лучше, чем Бауэр. Я буду собой. А это не лучше, чем Бауэр.
Дайан продолжал хмуро разглядывать.
— Просто прими это к сведению, — Джон снова склонился и мягко накрыл его губы своими.
***
Иво Кэтспо был подкидышем.
Как заведено в таких случаях, корзину с ревущим младенцем обнаружили на ступенях конгрегации Милости божьей, которой руководил отец Клирхэд. Святая сестра забрала корзину с холодных каменных ступеней и отнесла в приют при монастыре, показав матери-настоятельнице. В приюте уже проживали около десятка таких же оставленных детей разного возраста.
Лет до двенадцати Иво рос там, выполняя работы по обустройству монастыря, сада, конюшен, библиотеки, кухни и конгрегации в целом и готовясь к новициату, ничем не выделяясь с реди таких же мальчиков, как он. Разве что у него получалось справляться с поручениями куда как быстрее, что монахи приписывали расторопности и подвижности мальчика, нежели тому, что тот умел открывать двери, туннели и коридоры, которые позволяли ему сокращать расстояния на площади всего монастыря между строениями и этажами. Сам же Иво не подозревал, что передвигается маршрутами, недоступными кому бы то ни было ещё. Это было очевидным наитием.
Маршруты всплывали перед внутренним зрением, переливаясь подводным светом прозрачных течений, стоило определить пункт назначения. Сколько он себя помнил, те висели едва видимой сетью словно на периферии, становясь чётче и объёмнее и загораясь ярче на нужном отрезке маршрутной карты, угадывая намерение Кэтспо переместиться. И если сначала Иво находил только нужные локации, то со временем он мог обнаружить требуемую вещь, не имея совершенно никакого понятия, где та находится и как выглядит.
Святые сёстры любили его, считая, что мальчик помогает им найти обронённые невесть где молитвенники, чётки или очки только благодаря наблюдательности и расторопности. Мать-настоятельница Урсула даже в шутку звала его «кошачьи лапки*», которые и привязались к мальчику именем, за способность появляться ниоткуда и незаметно. Но утерянный и найденный Иво бестиарий, составленный предыдущим святым отцом конгрегации Фомой Гастманом, на тот момент давно покойным, заставил её воскликнуть от радости обретения. А потом поинтересоваться, где Иво тот нашёл. Иво показал, отведя мать Урсулу в библиотечное хранилище. В комнату с застоявшимся воздухом и без единой подходящей двери в стенах для войти, кроме как той, в которую Кэтспо впустил настоятельницу.
Мать-настоятельница некоторое время размышляла над тем, как быстро она и Иво добрались до странного хранилища в здании библиотеки из крыла монастыря со спальнями коридором, которого она прежде в глаза не видела. А если мать-настоятельница чего не понимала, то обращалась к святому отцу Гастману. А теперь Клирхэду, хотя, на её взгляд, тот сильно проигрывал предыдущему главе конгрегации, увлекаясь стяжательством и временами беспочвенной кровожадностью. Но другого святого отца у неё не было.
Святой отец Клирхэд признавал чудеса, сотворённые словом божьим, и здорово не любил всю ту чертовщину, что от лукавого. А ещё святой отец принёс в Чудоземье, как метко выразился Юрэк Балицки, «чуму инквизиции», тем самым открыв доступ своей алчности к кошелькам многих знатных и богатых родов Трэксана и ближних графств. И чудо господне работало на отца Клирхэда. Разве что сёстры Сэндхилл вдруг оказались тем метафоричным камнем, на который нашла коса.