И нажала отбой. И тяжело посмотрела на Серафимову, до которой уже начало доходить, что происходит что-то очень серьёзное.
– Кто здесь подозреваемая? Я? В чём? У меня всё законно, всё по чекам. – Серафимова окончательно испугалась, и находилась уже
на грани истерики.
Татьяна огляделась, увидела сбоку письменный стол и два стула, и указала на них женщине.
– Это хорошо, что всё законно, присядем. Я буду задавать вопросы, а вы будете отвечать.
Серафимова совсем сломалась и в ужасе плюхнулась на стул, не отрывая глаз от своей мучительницы. Татьяна наоборот, спокойно и уверенно поставила стул напротив неё, но прежде чем сесть оглянулась на спутников.
– Принесите водички. – Рядом с мужчинами увидела, ещё одну испуганную девушку, про которую совсем забыла. – А, киска. Вы уже оделись? – Та покраснела, и усиленно закивала. – Извините нас за прерванный сеанс, но дело срочное, так что стрижку придётся закончить попозже. – Затем перевела взгляд на оставшегося спутника. – Проводите её до выхода, пожалуйста.
Они вышли, но дверь не закрылась, это вернулся второй помощник с бутылочкой воды в руках. Татьяна взяла её и протянула Серафимовой. Та, автоматически взяла воду, но пить не стала, а продолжала со страхом смотреть на Танич.
Не похожа она на сильного противника. – Размышляла Татьяна, глядя на женщину. – Нормальная реакция на то, что происходит – испуг, почти истерика. В глазах нет, ни оценки происходящего, ни попытки понять с какой целью мы пришли. И нет главного, неприятного внутреннего холодка во взгляде, свойственного настоящим маньякам. Его трудно заметить, и если ни разу с этим не сталкивался, то и не поймёшь, что это. А я сталкивалась и не один раз, и у всех он был. А у неё нет – обычная женщина. Холёная, стильная, красивая, хорошая самочка, для успешного бизнесмена, но и только. Или она великолепная актриса и так хорошо притворяется испуганной? Нет не похоже.
– Вы знали Галину Рубцову?
– К-к-кого?
– Рубцову Галину Владимировну.
– Ганечку? Конечно, знала. Вы из-за неё сюда пришли? Я не понимаю, она же умерла полгода назад…
– Её убили.
– Убили? Как убили? Кто?
– Вот это, мы и пытаемся выяснить.
– А я здесь причём?
– Расскажите, как вы познакомились.
– Как мы познакомились? Что значит, как познакомились? В школе ещё, не помню как. Мы учились вместе.
– Вы знакомы со школы?
– Да с первого класса.
Чёрт, это не похоже на новое знакомство за месяц до убийства, совсем не похоже.
– В каких отношениях, вы с ней были?
– Дружили, особенно в школе. Вы на меня что ли думаете? Что это я её убила? Да вы с ума сошли. Это скорее её бывшая жёнушка её грохнула. Вот кто настоящая стерва. А мне-то зачем?
У Танич опять зазвонил телефон. Она поморщилась. – «Надо было его выключить». – Посмотрела кто это, и ответила.
– Да Игорь.
– Татьяна Николаевна, боюсь ложная тревога. У Серафимовой есть алиби на три убийства из пяти. Она точно была за границей в это время. Два раза на конкурсах, а третий тур-поездка.
– Понятно, спасибо. Вовремя, молодец. – И нажала отбой. Только хотела продолжить, как за дверью послышалось какое-то движение, и она открылась. В кабинет вошли Рыков и Андрей за ним. Генерал быстро осмотрелся, оценил ситуацию, понял, что Татьяна ведёт допрос. И направился было к ней
, но ему преградил дорогу один из сотрудников агентства, что продолжал находиться в комнате у двери. Учитывая его габариты, генералу пришлось остановиться, и спросить оттуда.
– Татьяна Николаевна, что тут у вас?
Она поднялась, и скомандовала помощнику.
– Миша, пропусти это свои. – Шкафообразный Миша отступил в сторону.
– Давайте лучше выйдем. – И повернувшись к Серафимовой, добавила. – Извините нас Евгения Викторовна, очевидно, произошла ошибка. Сейчас мы во всём разберёмся, и вы спокойно продолжите свою работу.
Они вышли из кабинета, и Татьяна доложила ситуацию.
– В результате анализа звонков последней жертвы из списка, мы выяснили, что последние дни перед смертью она звонила только этой Серафимовой. У которой, как видите, салон красоты находится прямо в зоне наших поисков. Вот я и решила, что это она. – Она пожала плечами. – Но, скорее всего, нет. Опять пустышка. Во-первых, у неё есть алиби. Во время трёх убийств из пяти, она была за границей. А во-вторых, поведение у неё типично бытовое, нормальное для нормального человека. Это не она.