– А вот и я. Не успели заскучать? – Артёмова стремительно вернулась и сразу взяла Татьяну под руку.
Та, всё ещё находясь, под воздействием молчаливой схватки, неожиданно для себя спросила:
– Что это за пара?
– Которая? – художница проследила за направлением взгляда своей спутницы, и поняла о ком речь. – А, эта… Это известная галеристка Светлана Халитова, со своей подругой Еленой Тархановой, которую многие считают её телохранительницей. Отчасти так и есть, потому, что вопросами охраны у них, занимается, именно она. Я их давно знаю и люблю, они очень интересные люди и я сейчас вас познакомлю. – Артёмова поймала взгляд Халитовой и, приветливо махнув рукой, позвала её подойти.
– Вряд ли это хорошая идея.
– Почему?
– Тарханова не выглядит доброжелательной собеседницей…
Тем временем пара, которую позвала Артёмова, после некоторой дискуссии, смысл которой тоже был понятен Татьяне (Тарханова предлагала не ходить, а Халитова отвечала, что неудобно отказываться), направилась к ним. Протолкавшись сквозь толпу, они остановились друг напротив друга, Халитова по дружески обнялась с Художницей, после чего та представила ей Татьяну.
– Познакомьтесь, это Татьяна, а это Светлана Халитова и Елена Тарханова.
Халитова взялась было говорить дежурные слова о том, что выставка удалась, и что всё замечательно. Но неожиданно, перебивая её, заговорила Тарханова, обращалась она, как будто, к художнице, но смотрела исключительно на Татьяну. Голоса она не повышала, но тон был настолько веским и угрожающим, что все, кто стоял рядом, притихли, как умолкает лес в ожидании бури.
– Ты знаешь, что она мент? – Тон исключал возможность мирного исхода, а слово мент звучало синонимом враг.
Артёмова напряглась, и сильнее прижала к себе руку своей гостьи.
– Знаю, но она больше там не работает.
– Не имеет значения работает или нет – «бывших» там не бывает. – Тарханова отвечала художнице, но продолжала смотреть только на Татьяну. Обстановка наэлектризовалась настолько, что толпа вокруг них, невольно стала расступаться, как бы освобождая место для стычки.
Первая спохватилась Халитова, она попробовала вмешаться и утихомирить сою подругу.
– Давай не здесь и не сейчас. Что на тебя нашло? – Но Тарханова не обращала на неё никакого внимания.
– Это ОНА тебя спасла? – Всё также в упор, глядя на Танич, обращалась она к Артёмовой.
– Она.
– Камеры, говоришь, помогли… А ты проверяла, где она их ещё оставила? Душ, туалет проверяла?
– Какая разница? Она здесь, по моему приглашению и не важно, что…
Тарханова не слушала ответы художницы, потому что всё её внимание было сосредоточено на детективе, и она как гвозди в стену вбивала свои фразы, словно вызывая ту на дуэль.
– С ними нельзя иметь дело.
Танич надоело это слушать, она решила, что пора отреагировать и поставить Тарханову на место.
– А не слишком ли много вопросов, для первого знакомства? – Её голос, тоже, был жестким, таким обычно на допросах произносят сакраментальную фразу: – «Здесь вопросы задаю Я». Глаза чуть сузились, и смотрели прямо в глаза Тархановой. Электричество между ними начало искрить…
Халитова, поняла, что коса нашла на камень, и стала оттаскивать свою подругу, прикладывая недюжинные физические усилия. – Пойдём, пойдём, ты уже всё сказала. – И обращаясь к художнице. – Наташа, извини нас, неделя была тяжёлой и … – И не договаривая, увела Тарханову в толпу.