Весь путь от Костромы до Совеги занимает часа полтора, а если от Солигалича — минут пятнадцать.
— Быстро и хорошо, Аэрофлот оправдывает рекламу, — сказал я при знакомстве председателю сельского Совета.
— Хорошо-то оно хорошо, — ответил Александр Константинович Морозов, — а если вдуматься, то ничего хорошего.
В тот вечер мы просидели с ним допоздна в его просторном кабинете, давно разошлись по домам сотрудники и за окнами потемнело, а Александр Константинович, включив под потолком лампочку, деловито и обстоятельно «открывал» мне Совегу.
Морозов вообще, можно было заметить, не любит торопиться. Невысокий, плотного сложения, с той дозволенной полнотой, которая еще не портит внешность, он неспешно, но уверенно передвигался по кабинету, а в разговоре очень заметно иногда растягивал отдельные слова и понижал голос. Иногда он и вовсе умолкал — было видно, по крайней мере, мне так показалось, что знает и пережил он многое, но лишнего говорить не привык. Бывший морской офицер, он служил когда-то на кораблях в Заполярье. Затем, по болезни попав на гражданку, он, нисколько не сомневаясь в правильности поступка, вернулся на родную Совегу. Он любил ее, хотя и не считал нужным об этом распространяться, верил в нее и готов был ей послужить. Был он в школе учителем физики, а до председательской должности — начальником здешнего аэропорта.
Воздушная связь в этих условиях, как уверяет Морозов, штука весьма современная, но малонадежная. Колхозным тракторам подай горючее. Полям — удобрения. Одного хлеба Совега ежедневно выпекает полтонны — надо создать запасы муки. И прочие продукты тоже доставляются самолетом. И пассажиру не мед: чуть заненастит, по суткам дожидаться летной погоды.
Вот почему с приходом зимы, как ударят крепкие морозы, до райгорода Солигалича налаживают всякий раз санный путь. Дорога для Совеги, пожалуй, самое желанное, о чем она мечтает. Последние годы, жаль черепашьими темпами, район пробивает сюда грейдерную дорогу. Много надежд связано и с торфяными залежами, не исключено, что от Галича протянут железную ветку и здесь возникнет многолюдный городок. Но это в проекте, а грейдер уже наполовину готов, он пройдет через Фомино болото прямо на Васильево и Великово.
Постройка грейдера рождает надежды, улучшает настроение, и Совега ждет не дождется завершения работ, даже загодя приобрела автобус. Зимой по санному пути пустили его до Солигалича — кому и не надо, а и те поехали в городские магазины. В те дни на самолет никто даже и билетов не заказывал — тот порожняком летал.
Предчувствуя скорые перемены, которые несет постройка дороги, вернулись из Костромы на Совегу Тамара Чистякова, Нина Завьялова и Нина Баранова. Одна теперь в ДК работает, другая в интернате, третья дояркой на ферме. Баранова вышла замуж за Сашу Иванова, он работал в Солигаличе киномехаником, а по возвращении в колхоз заруливает на тракторе. Председателю сельсовета опять же радостно — одной семьей на Совеге больше. Здесь намечено построить крупный овцекомплекс на 4200 голов — народу много понадобится. Да и без комплекса работы достаточно.
Совега сеет и лен, и хлеб, и полезные травы — две тысячи пахотных гектаров, конечно, не Казахстан, но эти гектары кормили ее на протяжении столетий. Никто уже и вспомнить не может, кто первым обживал Совегу и чистил елошник под пашню, того никто до точности не знает. Спасаясь от погони, пришли сюда, говорят, остатки воинства Стеньки Разина. Но есть мнение, что вовсе не разинцы основали Совегу, а стрельцы царевны Софьи, сосланные сюда Петром. По другой версии, всему начало положили ушкуйники, удальцы Великого Новгорода, а уж все остальное — прививки на старом подвое. Так оно или нет, однако в любом случае, надо полагать, корни Совеги омыты из студеных ключей.
Лес и пашня здесь были защитником и кормильцем. Корабельную сосну и ель по рекам сплавляли в Архангельск, частью плотили, а больше гнали молем. Много было плотников, продольных пильщиков. Чадили деготь, и колесный и паровой. Драли корье и плели все, что надобно по хозяйству, от берестяной солонки до пестеря и детской качки. Но главным источником во все времена оставалась пашня. Лес — батюшка. Земля — хозяйка. Совега исстари славилась своими пшеницами, мука от них была цветом темная, как ржаная, а вкус имела необыкновенный. «Здешний крестьянин, — прочитал я в одной давнишней, еще с ятями книге, — настолько любил пшеничный пирог, что не иметь его за своим столом считалось большим хозяйственным недобором».