Мы с тобой молимся разным богам
Ты прибилась по Кришне, я врубился в ислам.
Ты поешь: "Хари Рама", я — "Аллах акбар"!
А Бог слушает нас один на весь шаданакар.
Нам вчера был одинаковый сон:
В лазуревой тишине серебряное колесо.
Ты сидишь в позе лотоса, я — распят на кресте.
А Бог смотрит на нас и тоже нас видит во сне.
Я нашел, то что так долго искал.
Я стал мудёр, как старый седой аксакал.
Ты стала светла, в глазах твоих — сто восемь снов…
А Бог ждал от нас лишь простую земную любовь.
Вот и все, кончается вечная жизнь,
Мы делим крылья орла и камнем падаем вниз.
Ни пуха тебе, ни пера, пошли меня к черту скорее!
А Бог плачет за всех не рожденных наших детей.
(Д. К.)
Сознания я не потеряла. Просто отыграл последний аккорд, и я будто проснулась. Огоньки вокруг камня застыли. А потом по миру прошла волна дрожи. "Первородный рыдает, — почему‑то подумалось мне, — сейчас нас вообще утопит".
— Вета, очнись! — тряс меня за плечи Алекс. — Бежим. Гора трясется.
Я непонимающе оглянулась. Рай Вард и Сван Нисс юркнули в коридор, куда уже тащил меня Алекс. И тут ход будто вздохнул, потолок прогнулся и рухнул, перекрывая нам пути к отступлению.
— Поздно! Бежим в другую сторону! — и Алекс, уворачиваясь от летевших сверху глыб, вновь потащил меня по гроту, теперь в обратном направлении.
— Ты куда?
— Я, когда летал, видел там еще один проход, думал, потом посмотрим.
— Ну вот и посмотрим…
Мы успели нырнуть в тоннель, когда сзади обрушился камень, из которого вытекали слезы Первородного. Он ударился о водную поверхность, подняв кучу брызг и пошел ко дну. Алекс создал огонек, и мы не останавливаясь побежали по проходу. А минут через пять нас накрыла взрывная волна. Видимо, рухнул потолок. Воздушный поток вперемежку с каменной крошкой сбил нас с ног.
— Вета, ты цела? — Алекс, дождавшись, пока пыль осядет, подполз ко мне и стал ощупывать руки, плечи, голову. — Ты не зашиблась?
Я потрясла головой, приводя мысли в порядок:
— Да вроде все в порядке. Упала довольно удачно.
Я провела рукой по животу. Бедная ты моя девочка, еще на свет не появилась, а уже натерпелась. Алекс заметил мое движение.
— Как она?
— По ощущениям, нормально.
— Идти сможешь?
— А есть другой вариант?
— Вставай уже, шутница, пора двигать!
Мы пошли, по проходу, который то сужался, то расширялся. Если коридор до грота был явно искусственного происхождения и не имел ответвлений, то теперь мы шли, стараясь выбрать самый широкий проход. Мелкие лазы ответвлялись десятками. Мы пересекли пару небольших залов. Светлячок поднимался под самые своды и выхватывал причудливые сталактиты, которые сотнями свисали вокруг нас.
— Я устала, — взмолилась я в очередном зале. — Давай хоть чуть — чуть посидим. А еще было бы неплохо чего‑нибудь перекусить.
Алекс остановился, вытащил из своего невидимого потайного мешка плед, постелил на каменный пол и усадил меня. Потом движением фокусника он достал пару бутербродов и воды.
— Извини, горячее мы съели. Остались только бутеры, но их нужно экономить. Неизвестно, сколько мы еще здесь бродить будем.
— Алекс, а что там произошло? Ну, в той пещере с озером?
— Сначала вроде бы ничего не было. А потом ручейки стали истончаться и пропали, — Алекс задумался. — Не пойму, почему землетрясение началось…
— А может Первородный простил все население этого мира и решил вообще уничтожить свое "последнее пристанище", чтобы не было искушения вновь всех затопить.
— Может, — согласился Алекс, — а ты неплохо спела.
— Тебе, правда, понравилось?
— Вообще‑то я предполагал, что она должна звучать не так нежно. Но это мелочи.
— Алекс, а тебе не хотелось снова начать петь?
Он задумался.
— Честно говоря, нет. Все‑таки что‑то незаметно на первый взгляд, но меняется в человеке при переходе в этот мир.
— Ну, мне жаловаться не на что. Этот мир исполнил мое желание.
— Да и мое тоже. Только вот желание у меня было… — он поморщился.
— Какое? Дословно можешь воспроизвести?
— Ну, когда уже понял, что мне не выплыть, на меня накатила злость на всех, в том числе и на тебя. И я подумал, что если бы у меня было настоящее могущество, я бы вообще всех заставил жить иначе, лизать мне ноги и преклоняться.
— Ну ты добился своего. Могущества у тебя хоть отбавляй! Кстати, мне всегда было любопытно, а ты что, короля бывшего убил?
— Да нет! Он умер от гриппа. Здесь нет такого вируса и иммунитета нет. Я с собой наверное притащил. А он уже был стар и слаб, да еще и измучен постоянной мыслью, что наследников у него нет, вот и умер.
— А как ты заставил его признать тебя.
— Вообще‑то он сам предложил. Не хотел страну оставлять на растерзание Совета магов. Больше ведь никого из родственников у него не было. А продолжатели династии — прожженные интриганы. Я потом с ними со всеми разобрался…
— То есть, убил?
— Зачем сразу подозревать меня в таких кровавых делах. Некоторые до сих пор живы. Двоюродная тетка бывшего короля в исправительном доме для дам. Типа наших монастырей. Ее супруг работает в каменоломнях. Его гномы выкупили. Ему еще года два в рабстве служить. Их сын служит в гвардии. Хороший молодой человек, преданный короне. Так что…
— А правда, что ты рабов в жертву приносишь?
— Да. Но иначе нельзя. Кроме того, это смертники, убившие не одного человека. Им все равно бы виселица грозила. А так — раз и все, да еще и ради дела.
Я замолчала. Мне вообще было сложно понять, как можно взять и убить человека, а потом так спокойно об этом говорить, безо всяких эмоций и угрызений совести.
— А чем ты сейчас занимаешься? В смысле, своих магических исследований.
— Портал на Землю пытаюсь пробить для живых. Ну, чтобы можно было оттуда попасть к нам не через смерть.
— Алекс, ну меня, понятно, ты пытался протащить. А сам как сюда попал?
— А меня королевский маг случайно задел. Он занимался теми же исследованиями, что и я, но у него ничего вообще не получалось. Вот он мою душу и выдернул.
— Все равно не понимаю. Тело твое там осталось, а здесь — новое? Я все‑таки родилась здесь, хотя отличий внешних от меня тамошней почти нет. Так по мелочи. Но как ты обрел здесь тело совершенно такое же, как на Земле?
— Я разбирался в этом. Но пока мало что понял. Видимо мир исполняет желания. Я ведь в своих мечтах о могуществе видел себя таким, какой я был там. Правда, некоторые физические недостатки не перенеслись. Я, например, сейчас правым глазом вижу настолько же хорошо, как левым.
— А про других землян, которые здесь были, ты что‑нибудь знаешь?
— Читал воспоминания одного мага, но понять из них что‑либо очень сложно. Ни причин попадания, ни изменений.
— Да уж, прямо Нангияла…
— Что, — не понял Алекс.
— Это из Астрид Линдгрен. В детстве мне очень нравилась ее книжка "Братья Львиное сердце". Там про мальчишек, попавших после смерти в другой мир. Этот мир назывался Нангияла. Правда, они в этом мире вновь умирали и переносились в Нангилиму.
— Это ты к тому, что если мы отсюда не выберемся, то окажемся в другом мире и сможем снова начать все с начала?
— Я все‑таки очень надеюсь, что мы выберемся. Меня и здесь неплохо кормят.
Алекс от души рассмеялся.
— Ты знаешь, я все время думал, почему попал сюда…
— И что ты надумал?
— Это второй шанс!
— Какая свежая и оригинальная мысль! — я фыркнула.
— Можешь фыркать, сколько тебе угодно! Но, я думаю, что самое главное это использовать предоставленный второй шанс правильно. Нужно что‑то кардинально изменить в себе, в мире, в людях. Поэтому мы и меняемся. Незаметно, шаг за шагом. Я сам уже не считаю себя тем самым Сашкой с Земли, которого ты знала. Да и ты для меня — новый человек. В тебе уже нет ничего от стеснительной скромницы, способной терпеть издевательства год за годом.