Аху-у-уу… Ох, удивил! Усмехаюсь в трубку: когда она на днюхе матери слупила пол косули с брусничным джемом и солёными огурцами под два литра домашнего кваса, Славка весь день трындел по телефону и аппетиту своей девоньки не нарадовался. Неожиданная какая новость нарисовалась! У Киры после медового месяца походка и форма ног поменялась: видимо из кровати вообще не вылазили. А потом естественно жор напал.
— Ты не рад, что ли, папаша? — рычу в мобилу так грозно, что у неё батарея сейчас потечёт. — Не знал, что от секса дети случаются?
— Знал. Готов не был.
— Пиздец ты! Готовься. Родит тебе семерых.
— Кого?!
— Гномоборотней.
— Шутки у тебя, Бойко…
— А какие тут шутки? Ты где эту банду в Кемерово размещать будешь? Для вас надо собственный детский сад. Поэтому как ни крути — жить вам в Салане. Так что из Кирки там светскую столичную волчицу не делай, а то первый и огребёшь. Слышу тебя, сестрёнка, не напрягайся! Материться ты научилась, как настоящий гном. Приезжай, морошку кушать, малым витамины нужны, — покусываю губу. Стёбно, но не шибко весело.
Слава, видимо, меняет дислокацию, причём остаётся только гадать, чем он отвлёк внимание жены. Разве что мумию инопланетного гуманоида подсунул. Говорит Варейвода нервным громким шёпотом, много говорит. И главным образом, о том, что демоны не рождаются знакомым мне способом, а материализуются на месте призыва и, собственно, согрешения, уже взрослыми. От терминов пухнет голова. Появление Дантреса явно хотели скрыть, но был вызван ряд неприятных разрушительных и насильственных событий. Наблюдался всплеск нападений на людей с целью сексуальных домогательств. Европейский Центр в Польше почти силой затребовал инкуба у клана, и отправили его именно в Россию в якобы интернат, а на деле — исследовательский секретный отдел, единственный на тот момент офис с персоналом, способным обуздать силу молодого демона. Почему Дан появился в теле ребенка тоже было загадкой, раньше такого не случалось, особь изначально должна была питаться, а для этого быть сформированной в сексуальном плане, нашего же парня устраивала и обычная пища. Прибыв на место фон Вульф был переименован в Волкова и встретился с гномом-одногодкой Славкой. Что вытерпел Дан в лаборатории, Варейвода по максимуму смягчил, как мог. Одно наложение ограничительных и охранных тату чего стоило. Но Волкова закрепили и взяли под опеку Центрального офиса УМС РФ. Управление Межвидовыми связями едва не впухло в серьёзный конфликт с Европейским Офисом, которые, оценив масштабы силы инкуба, захотели его вернуть в Польшу. Но обереги действовали лишь на территории земли России. Европейцам пришлось проглотить горькую пилюлю потери и отказаться от судов и следствий. Инкубу, не знавшему другой жизни, кроме бесконечных заборов анализов и изоляторов, было наплевать, где жить. Почему бы не Россия? Тем более, худо-бедно оброс друзьями и определёнными привычками, с которыми в Европе не особо-то и жалуют. Сила у пацана к тому времени только росла и близился тот день, когда она могла выйти из-под контроля.
Останавливаю рассказ гнома, чувствую, как его ломает и удручает ворошить пепел прошлого. Вроде не один век прошёл, а пальцы жжёт. Голос садится и глохнет. Ещё бы не корёжило, если Дана свои же держали в клетке, и по сути жить он начал только в этом столетии. Зачем держали? Чего страшились? Это как хранить смертельный вирус в колбе в комнате, где полно детей. Однажды… случится непоправимое. Первые заклинания наложили демоны, они до сих пор струятся под кожей расплавленным золотом. Дан говорит на жутком диалекте, когда спит, и делается холодным, как лёд, словно сам вмерзает ногами в болотистую воду девятого круга ада Коцит. Замираю… откуда у меня появились подобные мысли? И почему я стал многое понимать рядом с Дантресом. Другой бы не выдержал — сломался и сбежал. А меня давно притянуло и спаяло с ним. И когда он теплеет в руках, чуть приоткрывая искусанные губы, я его неистово хочу… слышать. Смотреть, как живёт простой человеческой жизнью. Бесится, грешит, боится потерять даже миг в разлуке. Так же как и я. А теперь попросите дать определение этим чувствам. Любовь? Необходимость? Одержимость? Болезнь? Неизбежность. Мы были вместе всегда. Иначе не обозначилась бы неконтролируемая потребность. Как в воздухе… в воде… в пище… в объятиях.
— Что они хотят от Дана? Сомневаюсь, что вам между делом не были обозначены пункты. Вы в курсе, что они сняли всю свою защиту? Волков может стать опасным.
— Если переживаешь за стаю… — Слава напрягается.
— Нет! Не боюсь! Пока рядом с Даном я справлюсь.
— Тогда к чему ты ведёшь? — похоже Варейвода успокаивается.
— Организовывай встречу Волкова с его бесноватыми родственничками, но при условии, что я пойду с ним в качестве… военного эскорта по форме. Запретить это нельзя, так как инкуб под колпаком.
— Всю ответственность беру на себя.
— У тебя, вон, ответственность в пузе у Киры зреет, — смягчаю тон до миролюбивого рыка, скалюсь, — будущий многодетный папаша. Поговорим после, иди к жене. Она опять у тебя жуёт какую-то солёную дрянь.
Моё ощущение стаи в целом и каждого отдельного волка уже некоторых пугает.
Дан
Проснулся от того, что на меня кто-то смотрел. Полуразмытый силуэт, нависший сверху, ещё прикрытый пеленой недавнего сна, стал принимать знакомые очертания. Тёплый, такой знакомый взгляд вымораживал душу насквозь, обездвиживал. Сердце дёрнулось в груди и вовсе сбилось с ритма, резко кольнув. Свело мышцы ног.
Вик, очнувшись, отстранился назад и неуверенно разорвал зрительный контакт. Я видел испуг в его глазах, видел его так чётко, что самому стало страшно. Что же я мог такого сделать во сне, что вывел из состояния равновесия того, кто в принципе со страхом сроднился?..
Стараясь не делать резких движений, плавно сел, подтягивая повыше одеяло, Вик в это время разжимал кулаки, а я делал вид, будто не вижу рваных дыр на совсем новом постельном.
— С добрым утром, солнышко? — не без сарказма, только направлен он был на меня, а вот Вик понял всё иначе.
— Где ты был сейчас? — он сполз с кровати, прошёлся по периметру комнаты, красуясь голым задом, постоял у окна, прислушиваясь к непогоде, и только потом вернулся обратно.
— Спал. Вроде, даже с тобой, не? — окружающее пространство «сжалось», вытесняя из комнаты весь кислород. Тело бросило в пот. Одеяло стало доставлять дискомфорт, словно сковывая и не давая места для манёвра.
— Со мной был не ты, — Вик помотал головой, растёр лицо руками и, приоткрыв только глаза, уставился в упор. Я чувствовал себя нашкодившим мальчишкой, которого поймали с поличным, только самой причины своей провинности понять не мог. — Волков, ты себя хорошо чувствуешь?..
— Почти. Нервничаю немного, особенно когда смотришь так, словно хочешь шею свернуть. Я сделал что-то не то? — нервно сморгнул, инстинкт обострился, скулы свело, как хотелось зарычать, не иначе как Викова кровь мне передалась, но вместо этого продолжал улыбаться, мы оба строили вид, будто расслабленны, в то время как обе наши животные сущности были готовы наброситься друг на друга и разорвать.
Сейчас осознал, что могу навредить Вику… Понял это так чётко, и в глазах зарябило от боли. Язык разбух во рту, и говорить было труднее, особенно осознавая, что парень чувствует то же самое. И если я к мысли об убийстве привык, то Вик пока психологически не мог понять, как это — уничтожить то, что тебе дорого, потому что иного выхода нет.
— Остынь, ушастый, — через силу протянул к нему руку, проходясь по жёсткому, колючему ёжику волос на макушке, и, приобняв за вспотевшую шею, притянул к себе. — Пока я ещё в себе.
— Пока?..
— Мы справимся, — мне пришлось дать обещание, пришлось самому в это поверить, чтобы он почувствовал и успокоился. Осталось только выполнить. Но я не знал, что всё обернётся таким образом, что жизнь, не щадя никого из нас, устроит с обоими групповуху, отымев и меня, и оборотня по полной…