— Первая! — произношу непроизвольно громко и счастливо, как будто отец — я, а Славка бледнеет и набрасывается на меня, но так и замирает, схватившись за грудки, растягивая на мне одежду. За дверью раздаётся тонкий детский крик.
— Как… первая? — на ошарашенного гнома очень интересно смотреть, обычно прищуренные глаза сейчас круглые, как блюдца, и синие, как сливы.
— А ты такой вариант не рассматривал? Гномы ж вроде по ювелирному ремеслу?
— Пиздееец! — сзади лезет обниматься Дан. Варейвода брыкается, как норовистый пони.
— Второй точно будет парень!!!
— Не тебе решать! — Мирослава прячет лицо на груди дока, там и улыбка, и слёзы, и…
Второй писк новорожденного на октаву выше, и не у-а-а-а, а натуральное, ва-у-у-уу.
— Кто знает два красивых девчачьих имени? — Славка срывается с катушек и гонится за Дантресом. Им надо немного расслабиться, а то сбрендят от привалившего счастья. В этом отделении рожает только Кира, поэтому им никто не сделает замечания, что топают как стадо бегемотов по коридору. Я осторожно касаюсь сознания испуганных малышек, успокаиваю, беру в стаю.
После третьего… третьей… идём курить втроём. Славик суёт в рот сразу три, по одной за каждую дочь, Дан просто грызёт фильтр и ржёт, я мечтаю, какие шикарные вырастут девчонки, учитывая родословную. Волков дымит теперь в разы меньше, природа оборотней слишком не переносит резких запахов, но эта никотиновая аномалия умудряется. Варейвода считает сколько надо теперь денег на приданое принцессам.
— Кира, кстати, интересуется, какие ты придумал имена.
— Пацанячьи подойдут? — глухо шепчет счастливый отец с влажными глазами.
— Они от этого пол не поменяют! — Дан наконец-то сдаётся, понимая, что перегибает во всех смыслах. — Слав, а давай я тебя поздравлю? Круто, если честно! В следующий раз, родите трёх парней.
Варейвода поднимает дикий взгляд на друга, дуля складывается непроизвольно.
— Лучше с именами помоги. Вик, или им уже по бумагам какие-то положены?
— Вообще-то, да, — подходит Мирра, Леон уже там участвует в процессе, не выдержал дед, рванул нянчить внучек. — Есть предназначенные имена, старейшины их прочли.
— Мне можно их озвучить? Они хоть нормальные? — Славка с надеждой смотрит на любимую тёщу.
— ДАНа-Виктория, ТАисия, РЕСулина, уж извини! — пока гном без сознания, его бережно держит Волков, вынимая изо рта друга окурки по одному, чтобы ненароком не заглотил, хлопает длинными ресницами и улыбается, как умалишённый.
— Викан, ты знал?! Нет, ты знал?! Круто! Я теперь… вроде как крестный?
Жмурюсь в потолок: девочек в Салане давно не рождалось. Хороший знак для стаи — сильные волчицы, молодая кровь. Мирослава смотрит в глаза с благодарностью. А я то тут при чём? Вон, того бледного на лавке и обнимайте, вожак процесс зачатия не корректирует. Что-то меняется, идёт не так. В моё сознание врезается тоскливый вой Леона, лечу на зов, едва не сшибая с ног Мирру. Самая слабенькая Таис не дышит, лежит вялым комочком на руках дока, почему такое происходит с младенцами, известно одному Богу. Хватаю, прижимаю к груди, входя в полуоборот, осторожно творю первое заклинание, я уже не контролирую себя, словно тумблер кто-то включает по необходимости, а потом отключает. На кругленьком тельце проступает тонкая алая вязь, странный рисунок из плетущихся капилляров под кожей. Моя огромная ладонь с ужасными когтями на груди младенца выглядит зловеще, но… легонько ментально толкаю, запуская сердечко, ещё… ещё… Лапой сломаю хрупкие косточки, а силой мысли — не наврежу. Откуда всё это во мне? Рядом на постели белая, несмотря на смуглоту, Кира кормит двоих и молится за третью, на коленях у кровати очухавшийся и мгновенно примчавшийся гном. Малышка сначала судорожно дёргается, раскрывая ротик, потом с бульканьем и всхлипом выдыхает-вдыхает и орёт. Синюшные покровы розовеют, потом багровеют. Кирка рыдает, Славка её обнимает. Я передаю гномяре дочурку и сползаю на пол.
— Сделай им обереги из жадеита и лунного камня: две бусины на веревочке… каждой… Слава, ты же гном и должен знать магию камней. На каждом из нас, пообщавшимся с Демоном, осталась чернота. Тая взяла всю от матери и сестёр на себя. Сильная… будет… как титановый прут. Кир… не реви… молоко… береги…
Варейвода, злобный многодетный папашка, мне спать не даёт уже час, стоит над измученной душой. Накрываюсь с головой, знобит…
— Я же сказал: оставляй семью в Салане, а сам мотай по делам. Всё с ними будет хорошо. Ты их бабку знаешь? А новоиспечёного деда? Ну и чего боишься? Дай отдохнуть…
— Шейн.
— Что? — сознание, затуманенное сном, резко проясняется, и уже зверь глухо рычит внутри. Всё, что связано с арабом кислотой выедает изнутри. У гнома поджимаются яйца. — Разве он не в изоляторе?
— Пришлось сделать его овощем, он постоянно пытался нанести себе вред.
— Может… гуманнее было бы позволить Шейну себя убить?
— Это уникальный образец симбиоза и паразитизма. Его изучают, — из-за механического тона голоса Славы меня передёрнуло.
— Доизучаетесь! — я неодобрительно скрипнул зубами. — Что-нибудь опять выйдет из-под контроля…
— Нет! — Варейвода выглядел слишком уверенным, по-прежнему не отказываясь в бога поиграть. Ладно. Будет день — будет пища. — Он излечился от одной из опаснейших генетических болезней, нам нужно синтезировать лекарство, Вик. Эту возможность нельзя упускать.
— Полагаешь, я в Green Peace позвоню и настучу на вашу контору за бесчеловечное обращение с мутантами? Делай, что должен. О душе только… не забывай и о детях. Не засерай карму! — глаза уже закатываются, на лице точечно дёргает нерв. Младенцы — это космос, и они забирают очень много сил.
— Малышки, они чудесные, спасибо, вожак! — это последнее, что слышу, жаль сил нет усмехнуться. Сам настрогал, а меня благодарит! Ааа… ясно. Кира рассказала про обряд. Люди всегда считали «эффект превращения в зверей» проклятьем, не понимая, что это всего лишь генетическая особенность нашего вида, своеобразный атавизм, но мы — создания, живущие на Земле, мы — часть населения планеты, звенья круга жизни, уничтожь нас, и круговорот нарушится. Признав это, люди наконец-то прекратили геноцид нечей. Нам дали селиться в изолированных зонах и рожать детей. Мы созданы не просто так. Мы — сильнейшие воины со своей тысячелетней историей, и кто знает, при каких обстоятельствах люди станут нас воспринимать, как равных. Просто хочется верить, что это время настанет, и молодёжь из Салана сможет поступить в любой ВУЗ Земли.
— С именами — это конкретная подстава! — ко мне в постель забирается горячий, как печка, Волков, притирается к спине и заднице, обнимает. — Ресулина? Вы серьёзно? Кого ж из старых так током шендарахнуло? Мирра с мелкими сидит, а Кирка отсыпается. А двух сисек точно на троих хватит? Мммм… — закнуть Дана можно только поцелуем!
— Дай вожаку поспать!!!
— Не рычи и спрячь уши!
— Волков!
— Волков, конечно. Ты же мне свою фамилию не предложил! — сажусь на кровати, рядом довольная лыба прячется в подушку.
И этого паразита я люблю?
И этого паразита я люблю!
— Нам ведь скоро придётся уйти из Салана? — Дан смотрит более чем серьёзно, теперь он знает ещё больше и больше умеет. — Расскажешь?
— Дай гному покопать? Он попросил у меня полгода, и если не найдет выхода, то искать его будем мы сами, — Волков кивает, на время успокаивая мою бдительность, но я точно знаю — просто и легко не будет в том мире, где оборотень и инкуб живут вместе.
— Слушай, — в полусне и с несходящей улыбкой привлекаю внимание только затихшего Дана, — ты так обрадовался, когда у гнома родились…
— Даже не думай! — у кого-то сон как рукой сняло. — Или на все следующие праздники подарками тебе будут презервативы! Тебе мало неудачного опыта с потомством?..
— Спи. Я пошутил.
— Смешно. Очень смешно. Курить пошел.
— Ты стал таким чувствительным…
— Заткнись!
«Конец!» — сказали бы авторы, но…