Хруст прикинул что-то в уме и решил:
– Нектар сегодня за твой счет.
Щепа открыл было рот, чтобы возразить, но понял: аргументов у него, в общем-то, нет. Кивнул и пошел к распахнутым дверям трактира. Краем глаза он отметил, как по небу пронеслось что-то большое, на мгновение накрыв тенью весь город. А через секунду земля под ногами дрогнула, и издалека донесся низкий раскатистый гул.
В последнее время катастрофы случались все чаще: с неба падали исполинские стеклянные колбы, прилетали огненные болиды из неизвестных сортов древесины, гигантские блестящие полотна накрывали полгорода. Угроза извне заставляла поселенцев укреплять дома, перестраивать коммуникации, то и дело восстанавливать разрушенные здания и расчищать улицы после очередной стихийной атаки. Кое-кто поговаривал, что близится конец света и небо скоро окончательно рухнет на землю, размазав все живое, но в такую откровенную ахинею Щепа не верил. А Хруст и вовсе отшучивался, что, мол, пока он не перепробует все сорта нектара, ни о каком упавшем небе и речи идти не может. Вот когда уже нечего останется пробовать, а печенка увеличится настолько, что полезет через уши, тогда пусть оно все и падает. А до того – ни-ни…
Тень во второй раз перекрыла половину небосвода, и гул на этот раз разнесся над городом практически без задержки. Да такой противный, что аж челюсти свело!
Ворсинки на загривке встали дыбом, Щепа поежился и торопливо заскочил внутрь трактира. Не сказать, что в случае очередной катастрофы здесь будет намного безопаснее, чем снаружи, но родные стены как-то подспудно успокаивали. Да и щекочущий ноздри запах нектара заставлял невольно расслабляться, забывать о проблемах, стрессах и хроническом переутомлении.
Затем и существовал трактир, что тут скажешь.
Народу еще было не очень много, но возле стойки уже вытянулась цепочка рабочих, вернувшихся со смены. Поодаль, особнячком, скучали солдаты – трезвые, а значит, руки распускать и мебель крушить не должны. Хотя, кто их знает? Известное дело: сила есть, ум как бонус – редкость. А солдаты вон какие здоровенные, все как на подбор.
Щепа заказал у бармена янтарного с горчинкой, подождал, подхватил кувшин и отрулил от стойки к столику, за которым уже вальяжно развалился Хруст, перекатывая былинку из одного уголка рта в другой. Щепа поставил запотевшую тару и утомленно опустился на свободный стул.
Хруст ловко разлил по стаканам.
– За профсоюз! – провозгласил он и, не вынимая изо рта былинку, опрокинул в себя махом всю порцию.
– Видел, опять по небу ходило? – Щепа решил не гнать лошадей, а растянуть удовольствие: пригубил нектар и принялся вертеть стакан в пальцах. – Того и гляди – опять чем-нибудь накроет.
– Да тебе-то какое дело? – с пугающей веселостью фаталиста ухмыльнулся Хруст. – Ну накроет, значит, накроет. Этому ты все равно помешать не сможешь. А вот добиться справедливой компенсации за переработку – другое дело. – Он перекатил языком былинку по нижней губе и развернулся вполоборота: – Надо о реальном думать. Верно, мужики?
За соседним столиком сидели два матерых рабочих – Рыжий и Старый. Они уже успели опустошить три кувшина и, судя по тому, какое распространяли от себя сложное амбре, нахрюкались трудяги в опилки.
– Ты не умничай, ты толком скажи, в чем вопрос, – мутно глянув на Хруста, промямлил Рыжий и шумно выдохнул носом в свои пышные, огненного окраса усы.
– Подумываю профсоюз создать, – с места в карьер начал Хруст, обновляя дозу в своем стакане. – А что? План повысили? Пусть и жалованье тоже того… надбавка там какая, или премия.
– А профсоюз-то зачем? – не понял Рыжий.
– Заняться ему нечем, – буркнул Щепа, делая еще один маленький глоток.
– Не соглашусь, – внезапно встрял в разговор Старый – морщинистый рабочий, который, как он сам утверждал, пережил Большой Снег. – Профсоюз – хреновинка полезная.
– А я что говорю! – обрадовался Хруст и махнул вторую дозу. – Если всем вместе собраться…
– Харе трындеть, – осадил его Старый, подслеповато щуря глаз. – Налей-ка.
Хруст с готовностью плеснул Старому в стакан, нахмурился, приостановил движение, но, видимо, вспомнив, что нектар сегодня за чужой счет, щедро обновил дозу и Рыжему. Тот, в свою очередь, ловко сдвинул столики, подтянул стулья и организовал общее пространство для культурного отдыха.
– Еще до Большого Снега, – затянул Старый, опрокинув в себя нектар одним движением, – у нас был профсоюз. Помнится, соорудил его один шустрый малый, которого звали Обух. Эх и лихие времена тогда были! Господа-тунеядцы, помнится, испугались нашего профсоюза, прибавки сразу всякие пошли к жалованью, коэф… эти, как его… коэциффиенты за сложность фуражирам. Даже вахтовым, помнится, ставку подняли…