– Кем ты себя возомнил, Гил? – не выдержал я.
– Ты это о чем? – озадаченно переспросил белокожий.
– А ты будто не знаешь! – презрительно фыркнул я. – Ты, блин, с чего вообще решил, что ты – главный? Почему это мы должны тебе подчиняться, а?
– Потому что я единственный среди вас, кто хоть немного смыслит в оружии, единственный, кто служил в армии, черт возьми! – воскликнул Гилберт, гневно сдвинув брови.
– И что, это дает тебе право рулить шестью взрослыми мужиками?
Гил шумно сопит, сжимает и разжимает кулаки, но понимает, что, врезав мне, он рискует утратить последние ниточки контроля. Мужики не будут стоять в стороне, равнодушно глядя, как меня лупит этот ублю…
Я даже не успел заметить, как он мне врезал. Только вспышка света перед глазами, и – оп! – я уже падаю на землю. Задницей. Проезжаю на ней полметра, натыкаюсь на камень и все это время удивленно смотрю на Гилберта и мужиков, которые стоят в стороне, равнодушно глядя на меня.
– Парни, ну вы чего? – с трудом выдавил я.
– Перекур, – Кайл достал из-за уха помятую самокрутку.
С тем же свирепым выражением лица Гиблерт повернулся к отряду.
– Я думаю, никому не надо объяснять, – медленно произнес он, – почему я так поступил?
Мужики замотали головами.
Сволочи. Предатели и сволочи.
– Разлагать дисциплину в сложившихся обстоятельствах – недопустимая халатность, которую окружающий мир теперь наказывает смертью, – продолжал Гилберт. – А вы ведь не хотите умирать, правда?
– Господи Иисусе, конечно нет! – воскликнул Патрик.
Он среди нас самый нервный. Мормон, что с него взять?
– Так что считай, что я сделал тебе услугу, Бойл, – бросил Гил через плечо. – Спас тебя от тебя же самого.
– То есть, я тебя еще и поблагодарить должен? – опешил я. – За то, что ты мне вмазал?
– Это очевидная часть, – наставительно изрек наш самопровозглашенный вожак. – Но в самом деле я хотел тебя спасти.
– Ты дал мне в морду.
– Я повторяю в очередной раз, – сквозь зубы процедил Гилберт, – я ударил тебя лишь для того, чтобы ты пришел в себя и вспомнил, как следует себя вести в беседе с командиром.
– Да почему ты командиром-то стал? Кто тебя выбрал?
– Может, ты хочешь оспорить мое лидерство? – хмуро спросил Гил и сплюнул в сторону. Затем он покосился на остальных и добавил, уже громче: – Может, вы все хотите оспорить мое лидерство?
– Господи Иисусе, конечно нет! – воскликнул Патрик. Лоб его покрылся испариной, хотя было не так уж жарко. Все от волнения – вечно трясется, как девчонка, впервые попавшая на свингерскую вечеринку.
– Тогда вопрос закрыт. Мы идем дальше. Надо найти убежище, пока не настала ночь.
Я нехотя поднялся на ноги и, бормоча под нос проклятья, устремился за Гилбертом. Мужики живо побросали окурки и поспешили за нами.
Солнце и в самом деле близилось к закату.
– Никак не могу привыкнуть, что оно садится на востоке, – заметил Гилберт. – Это так необычно…
– Оно садится на западе, – холодно бросил я. – Запад – слева… командир.
В последнее слово я вложил все то презрение, что испытывал к нашему белокожему главарю. В ответ Гилберт одарил меня злобным взглядом и ускорил шаг.
– Дал бог начальничка… – пробурчал я, надеясь, что он услышит.
Скула ныла, будто в нее камнем попали. Мощный же удар у сволочи!
Ничего. Мы еще поквитаемся, Гил.
Вот увидишь!..
На ночлег мы остановились в полуразрушенном здании ресторана с неизвестным названием. Большинство бутылок конечно же были разбиты, однако проныра Кайл умудрился отыскать кое-что в груде камней.
Мы не поверили ушам, когда он радостно воскликнул:
– Виски!
Я, вслед за остальными, повернулся к нему, с трудом сдерживая переполнявшие меня чувства. Мне не очень хотелось разговаривать с мужиками после случившегося, но при этом очень хотелось выпить виски. Взвесив все «за» и «против», я решил временно плюнуть на свое самолюбие и разделить бутылку с остальными.
Однако у Гила были другие планы.
Он возник перед Кайлом, будто из-под земли, навис скалой и упер мускулистые руки в бока. Кайл под свирепым взглядом Гила невольно съежился, втянул голову в плечи, а бутылку инстинктивно прижал к груди.
И, как выяснилось, не зря.
– Дай сюда! – наклонившись к самому лица Кайла, процедил Гилберт.
– Это еще зачем?
– Затем, что алкоголь разлагает дисциплину. – Гилберт резко выкинул руку вперед и выдернул бутылку из объятий растерявшегося Кайла. – А она у нас и без того отвратительная. Поэтому – никакого виски!
С этими словами белокожий ублюдок со всего размаху швырнул бутылку в стену. Она разлетелась с оглушительным звоном, оставив после себя лишь темное пятно на пыльной кирпичной кладке. Мы все, разинув рты, смотрели на это пятно и не могли подобрать слов, могущих выразить наше горе.