— Попов, гендир «СибАвтоПрогресса». Он главный спонсор нашего универа.
Паршиво — это логистическая фирма федерального значения, на слуху последние лет десять уже. В своё время поднялась на военных заказах, параллельно прославилась гуманитарной помощью для фронта. О чём речь — я сам сотни километров наездил в их машинах, они в Африку поставляли переделанные инкасаторские буханки.
— Чёрт знает, Юль. Я слышал, этот Попов — нормальный мужик. Но не знаю, будет ли он впрягаться за брата. Деньги и власть решают, а мира получше у нас нет. Хочешь спокойно доучиться — переводись в другой универ. Год потеряешь, да. Зато, ничем не будешь рисковать. Уж поверь, я знаю, каково это — когда начинают угрожать близким, обещают сломать жизнь. Помогу, поддержу, обидеть не дам. Только тебе самой оно надо?
— Дядь Никит, я… Я просто практику хочу пройти, и всё. Такой шанс не каждый день выпадает. С тобой ко мне никто не сунется, я улучшу портфолио, получу зачёт — а потом сделаю, как ты говоришь. Переведусь. Только приезжай, пожалуйста…
Ну да, пока у меня в голове выстраивались варианты, как уничтожить репутацию декана и сломать ему жизнь, Юля просто и без затей хотела, чтобы я побыл рядом. Профдеформация, что поделать, мы с ней мыслим в разных категориях.
Не говоря о том, что я могу надеть маску, подловить декана в лесу да сломать ему нафиг ноги. Практика вряд ли сорвётся, а вот старому извращенцу придётся отъехать на лечение.
Разве что, Юля всё поймёт и перепугается до смерти.
— Ладно, на месте разберёмся. Я возьму вещи для похода. Осмотрюсь, что там за люди у вас. Но имей в виду: если будет хоть тень сомнения, что нет смысла остаться — мы уедем. Так что пока устанавливай диктофон и ничего не бойся. Если что — звони.
— Угу… Дядь Никит, у него ещё и ружьё.
Я только хмыкнул. Каким бы он не был озабоченным самодуром со связями, стрельбу точно не устроит. Хотя, девчонка на нервах и не такое выдумает.
Ответил ей:
— Ничего, малая. У меня тоже.
Правда, карабин я с собой возьму не для того, чтобы запугивать декана. Юля любит пострелять, вот и порадую её, пусть успокоит расшалившиеся нервы.
А если вдруг конфликт обострится… Что ж, решать конфликты я умею.
Я сбросил вызов и полез в контакты: в Топольном живёт Антон, мой хороший знакомый. У него можно оставить мою машину и попросить подбросить на его ниве почти до Первого колодца — того самого места, куда студенты по расчётам Юли должны дойти к полудню. Дальше машина не проедет, дойду пешком.
Пару лет назад я начал копать под нечистого на руку чиновника и чуть не загремел на зону сам. История прям киношная, да. После скандального увольнения из полиции у меня было два пути. Или валить в город побольше Барнаула, в Новосиб тот же, а то и дальше — в Питер, в Москву. Или — остаться здесь, на Алтае, но вернуться в Солонешное — деревню, где я вырос и где похоронил родителей.
Я решил, что смерти, крови и дерьма в моей жизни было столько, что можно уже уйти на заслуженную пенсию, на природу. В тридцать с копейками лет, ага. Кто мне блин помешает?
Ходить на охоту и рыбалку, париться в бане, завести пчёл, брюхо пивное отпустить… Первые пункты уже выполнил, последний пока нет. Тем более, старый друг отца, Александр Семёныч, давно звал вложиться деньгами в его бизнес и стать партнёром: он в своём маральнике как раз недалеко от Топольного открыл базу отдыха.
И вот как оно вышло — живи я где-нибудь далеко, Юлю выручить было бы гораздо сложнее. Лететь на самолёте из Москвы или Питера в Барнаул, оттуда — рвать сначала в Солонешное, потом в Топольное, догонять их в тайге…
Ничего. Приеду на место, оценю обстановку. Обещание выполню, вещи для похода возьму. Только, с вероятностью в девяносто девять процентов — просто заберу Юлю и увезу домой. Или к её бабушке с дедушкой — они тут же, в Солонешном, живут. Или к маме — это уже в Барнаул.
Антон согласился подвезти, я поблагодарил и быстро собрал рюкзак. От Солонешного до Топольного ехать часа два, а время не ждёт. Надо ещё и в магазин заскочить — набрать продуктов, у меня дома нашлось далеко не всё нужное.
Если Юля сильно расстроится — заночуем на природе одни, поедим вкуснях, постреляем по консервным банкам. Хоть немного подслащу горькую пилюлю.
Я позвонил Семёнычу, предупредил, чтобы на базе отдыха меня сегодня не ждал. Бросил рюкзак и сайгу в чехле на заднее сиденье машины, свистнул — и через полминуты, часто дыша, прибежал Буран — мой пёс, белоснежный хаски с пронзительными синими глазами. Завилял хвостом и, высунув язык, преданно на меня уставился.