Я оглянулся — Олег тоже со всех ног нёсся ко мне. С кайлом в руках, кстати говоря. Пока, правда, даже половину пути не преодолел. Бой не длился и полминуты, зато, мать его, оставил на мне раны, которые будут заживать ещё очень долго. И сильно осложнят моё выживание.
Мелькнула мысль, что способность Пожирание на деле не так уж плоха. Да, придётся есть сырое мясо, но зато, раны заживут быстрее.
Когда подбежал запыхавшийся Пятница, я уже сорвал с руки остатки шлёпанца и разрезал рукав.
— Олег, красавчик, — я сходу похвалил парня, в ответ получив только удивлённый взгляд. Пояснил, — Без тапка он до кости бы рубанул, защита помогла.
А ещё — мне повезло, что удар пришёлся на верхнюю часть предплечья. Если бы невидимка долбанул когтями снизу, вскрыл бы мне вены. И сухожилия заодно посёк.
А так приятного мало, но жить буду.
— Я… Это… — паника в глазах Олега только нарастала.
— В рюкзаке у меня аптечку хватай. Тканевая, лежит сверху. Цвета хаки, с красным крестом.
Мой спокойный уверенный голос подействовал, Пятница с облегчением выдохнул и, бросив на землю кайло, рванул исполнять приказ. Хотел помочь, но я решил начинать с бедра, поэтому перевязал его сам. Штанину предварительно тоже пришлось разрезать.
Внутренний хомяк огорчённо вздыхал: за один бой убиты хорошие штаны и куртка. Ничего, у меня есть, во что переодеться.
С ранами повезло: пусть и глубокие, по сантиметру примерно, зато — ровные и чистые. Будто скальпелем полоснули. Правда, думаю, стоит пропить антибиотики, у меня с собой амоксициллин. Мало ли, где этот урод успел поковыряться своими когтистыми пальцами.
Руку под моим чётким руководством перевязывал уже Пятница. Буран, оставивший в покое тело невидимки, тихо скулил и носился вокруг, время от времени стараясь облизнуть мне пальцы.
— Что дальше? — спросил Олег, закончив с перевязкой.
— Да ничего, — буркнул я. — Больше разделяться не будем.
Бросил тоскливый взгляд туда, где занимался челночным бегом. Проверить, насколько я стал быстрее, теперь не выйдет. Раны у меня не в самых худших местах, но точно откроются, если я начну слишком активные телодвижения.
Рука и нога уже онемели, кожа побелела, и я ножом аккуратно перерезал шнурки один за другим. Боль оповестила, что кровоток восстановлен, а бинты понемногу начали наполняться кровью.
Это ничего, важные сосуды не задеты, а на мне всё заживает, как на собаке, уже проверено. Просто, получил новые шрамы на теле — только в этот раз не от пуль и осколков. Специфика нового мира, фигли.
Я перезарядил обрез, гильзы снова собрал и сунул в патронташ. Разделся, оставшись в трусах и футболке, смыл с ноги и руки кровь. Пахнуть ею от меня теперь будет в любом случае, любой хищник учует, но это не повод ходить грязным. Достал из рюкзака и надел сменные штаны: тоже камуфляжные, близнецы первых.
С сомнением посмотрел на куртку и, срезав рукав у локтя, надел обратно. У меня ещё есть худи и тёплая ветровка, но в камуфляже мне спокойнее. Можно сказать — профессиональная деформация.
Олег молча смотрел, как я по новой надеваю на себе разгрузку, патронташ, навешиваю на ремень чехлы и ножны.
Напоследок, я сменил носки, старательно протёр берц от крови и обулся.
Уделанный кровью носок завернул во второй, чистый, и сунул их в один из внешних карманов рюкзака: чтобы не лежали с остальными вещами. Потом выстираю — и послужат ещё.
Любой солдат знает ценность нормальных носков и трусов. Я до сих пор иногда с содроганием вспоминаю позиционные бои в Африке, когда неделями времени не было не то, чтобы помыться — даже переодеться.
Трусы изнашивались так, что от них целой оставалась только резинка, носки гнили прямо на ногах. Смердели мы все невероятно — хорошо хоть, сами этого толком не чувствовали.
С тех пор я невероятно ценю любой комфорт. И всеми силами налаживаю его вокруг себя.
— А у тебя пакет есть? — повернулся я к парню.
— Есть, но только в моём рюкзаке, — он кивнул в сторону сосны, на которой сидел. Зачем-то добавил, — Биоразлагаемые…
— Дай потом, я штаны заверну. Жаба душит выкидывать, сойдут на материал для починки, если что.
Олег рассеянно кивнул. Нашими потом и кровью — русских солдат, которых ещё лет десять назад ненавидели цивилизованные западные партнёры — уровень жизни в Африке сильно поднялся. Мой Пятница шутил про голодающих детей, но сейчас это больше болезненный стереотип, чем правда. Рая на земле не случилось, но лютого ада тоже больше нет.