— Смело, — хмыкнул декан. И поднял ружьё сам. Елена Андреевна не выстрелила, хоть шанс у неё и был. Прикусила губу и отступила на шаг. — Брось ракетницу, Лена. Ты тоже пойдёшь с нами. Ты мне сразу приглянулась. И парням тоже. Да, Орлов? Жаль, не на моём факультете работаешь.
— Да пошёл ты!
— Пойду, Лена, пойду. Вместе с тобой. Считаю до трёх. Не бросишь ракетницу — продырявлю твою смазливую мордашку. Раз!
Англичанка отступила ещё на шаг, рука у неё задрожала. Процедила:
— Да я лучше сдохну, чем стану вашей подстилкой, психи долбанные!
— Два!
Юля уже поняла, что у преподши не хватит духу выстрелить в человека. Даже — в такого.
Зато, Орлов ослабил хватку — и девушка воспользовалась этим на полную. Не оборачиваясь, вмазала ему рукой между ног — как учил дядя Никита. Парень только тихо пискнул — а Юля ломанулась к декану.
— Три!
Девушка повисла на руках с ружьём, и грохнувший выстрел ушёл в землю. Словно отозвавшись на этот шум, в лесу позади заорали монстры. Где-то совсем рядом.
Что-то рвануло Юлю сзади, опрокинув на землю. В живот с силой врезался жёсткий носок кроссовка, и девушка скорчилась, задыхаясь от боли. Сквозь слёзы поняла, что ударил её Коля — третий парень-активист.
— Бежим! — рявкнул декан. — Рыжую поднимайте! А ты, Лена — тупая сука, и теперь сдохнешь здесь. Вместе со своими драгоценными студентами.
Рома и Коля подхватили Юлю с двух сторон и потащили следом за деканом и Вероникой. Сзади тяжело пыхтел Орлов. Тяжко, наверное, бежать с отбитыми яйцами. Снова заорали монстры, что-то яростно кричала Елена Андреевна. Юля тупо переставляла ноги и все силы тратила на то, чтобы не разрыдаться.
У неё не было оружия. Даже завалящей пилки для ногтей.
Она ничего не могла противопоставить трём спортивным парням и мужику с ружьём.
И ситуация зашла так далеко, что установленный на телефон диктофон уже не поможет.
Дядя Никита был прав. Осталась бы в деревне — оказалась бы в начале этого безумия рядом с ним. И была бы, как за каменной стеной.
Юля почему-то была уверена, что он не стал монстром. И что тем более такой человек, как дядя Никита, не погибнет от зубов чудовищ. Они с отцом всегда казались ей будто отлитыми из стали, не просто людьми — монолитными глыбами.
Папу это не спасло, когда он попал в аварию. А дядя Никита остался рядом и помогал им с мамой, как родным.
В этот момент Юля услышала вдали эхо выстрелов. Она не была уверена, что это не игра воображения. Она не могла знать, кто именно стреляет. Но…
Сердце вдруг пропустило удар, и появилась железобетонная уверенность: это дядя Никита. Он не превратился, не погиб. Он в одном с ней осколке — и идёт по следу, чтобы спасти.
Девушка мотнула головой, вытерла внезапно навернувшиеся на глаза слёзы. Она дождётся. Пока притворится смиренной и послушной. А если будет надо — вцепится в долбанного декана зубами, но тронуть себя не позволит.
Вой позади раздался минут через десять изматывающего бега — как раз когда декан скомандовал привал. Юля вместе со всеми упала в траву, мечтая о глотке воды. Знала, что попить ни у кого с собой нет, да и не стала бы просить у похитителей — но думала только о том, как с наслаждением глотает холодную воду.
Вокруг раздавалось только тяжёлое хриплое дыхание.
А потом вдали завыли. Не как монстры до этого, по другому. Очень хотелось верить, что это собаки, но что-то первобытное внутри обречённо шепнуло…
— Волки? — удивлённо прохрипела Вероника.
— Не знаю, — отозвался декан. Юля услышала, как он поднимается на ноги, бросила на него осторожный взгляд. Мужчина в этот момент шагнул к ней — и резко бросился, навалился сверху. По животу ударило ружьё, висящее на ремне у него на шее, грудь больно сжала рука.
Декан потянулся к её лицу, собираясь поцеловать — и Юля со всей силы ударила его лбом в нос. Хрустнуло, на лицо хлынула горячая кровь, а Виктор Сергеевич с руганью вскочил на ноги.
— Тварь!
В этот раз к побоям девушка была готова, свернулась, подтянув к груди колени и закрыв руками голову. Лучше так, чем стать личной шлюхой психопата.
Но — ударов не было.
— Парни, поднимите её.
С ворчанием заворочались рядом активисты, в плечи вцепились сильные пальцы — и Юлю поставили на ноги. Декан схватил её окровавленной рукой за подбородок и с яростью уставился в глаза.
— Мы придём сегодня в охотничью избушку, девочка. Привяжем тебя к кровати, и я буду трахать тебя, пока мне не надоест. А потом отдам парням. Будешь послушной и ласковой — останешься жить. Нет — мы тебя голую выбросим в лесу, и ты станешь ужином какой-нибудь твари.