Длина вместе с рукоятью — сантиметров тридцать, наверное. Дрова таким, как самыми крупными вариациями боуи, не поколишь, конечно — но вещь всё равно отличная.
— Юль, держи, — рукоятью вперёд я протянул нож девушке. Хотя… — Нет, потом с ножнами заберёшь. Возьми пока ружьё.
— Хорошо.
— Ты знаешь, кто мой брат? — прорычал у меня в ногах декан. Мой игнор, кажется, бесил его больше всего.
— Серьёзно? — я хмыкнул. — Это ведь ты толкал ребятам речь о том, что мир изменился. Думаешь, тут, в закрытом осколке в сотнях километров от Барнаула, твой брат имеет хоть какое-то значение?
Декан опалил меня яростным взглядом единственного глаза — сейчас я точно разглядел, что второго нет — и практически выплюнул:
— Ты кто такой, урод? Тот дядюшка, про которого эта сука говорила?
Я без особого интереса пнул декана в живот, заставив его приглушённо ойкнуть от боли.
— Можешь называть меня Сабатоном.
Реакция декана оказалась неожиданной. Он вытаращился на меня — а потом вдруг хрипло рассмеялся.
— Точно. Я же видел твоё фото. Сам майор Сабатон, кто бы мог подумать. ТОТ САМЫЙ! Мой блаженный брат тебя обожает. «О-о-о, такие люди выиграли войну! О-о-о, ради таких людей я отправлял в Африку гуманитарку! О-о-о, я горжусь, что он мой земляк!» Сделал икону из Мясника из Йоханнесбурга. А теперь этот мясник прикончит его брата!
Декан скривился и плюнул кровью. Правда, густая слюна просто повисла в его свалявшейся бороде — но он даже не обратил на это внимания.
Надо же, я думал, меня уже толком никто не помнит. Ещё и «Мясник» этот…
— Кто-то в конце двадцатых любил почитать либеральные западные СМИ? — хмыкнул я. — Значит ты понимаешь, что тебя ждёт. Помнишь те истеричные статьи про меня?
Вот тут то декан спал с лица, шарахнулся назад.
— Иногда ублюдки вроде тебя должны становиться символом, — спокойно продолжил я. — Символом того, как НИКОГДА не нужно делать. Да расслабься, как Генерала Вуду мы тебя раскатывать не будем. Ты рядом с ним — что невинный младенец.
— Дядь, — позвала меня Юля тихо. Она мою историю знала отлично. И знала, как я не люблю поднимать эту тему. — Патронов бы. Тут один ствол отстрелян уже, да и запас бы, сам понимаешь… Вот гильза.
— Сейчас, — я схватил декана за шиворот, рывком поднял на ноги. — Патронташ снимай.
Он с вызовом посмотрел на меня, я — ответил тяжёлым взглядом. Гляделки длились не долго.
— Д-да, — ублюдок потупился, расстегнул пряжку поясного патронташа — и протянул его мне. Я сунул боуи в висящие тут же ножны, посчитал патроны — осталось всего шесть из двадцати. Гильзы декан сохранять не догадался.
Ладно, и то хлеб. Мы хотя бы разжились новым стволом.
Патронташ я передал Юле.
— Дальше что? — спросил декан, мрачно глядя в землю.
— Хороший вопрос.
Я держал в голове этот вариант, пусть и считал его маловероятным. Думал, старого ублюдка и его гоп-компашку сожрут раньше, чем я спущусь. Доставая из рюкзака коготь морока, я захватил ещё и декановы наручники из секс-шопа. Когда мы забрали их, проверил замок — и он тут серьёзный, не игрушечный, который легко расстегнуть без ключа.
Этими наручниками я пристегнул нашего пленника к той самой сосне, на которой совсем недавно сидела Юля.
Дел было невпроворот — забрать ребят, но прежде забрать эссенции. Пока мы мотаемся за ними, могут прибежать… Да кто угодно, в общем-то. И эти кто угодно тогда сами сожрут нашу добычу.
Ещё — надо подобрать гильзы, коготь морока и кайло, обыскать студентов на предмет полезных вещей. У декана, например, обнаружились хороший швейцарский нож и зажигалка Зиппо с симпатичной гравировкой: лицом японской гейши.
Ну и, главное — уже вместе с ребятами мы потом снова сюда спустимся. Тушу медведицы пока всё равно не обыщешь толком, её окутывают испарения кислоты. А вот потом мы и в грудину залезем, и снимем с неё уцелевшие куски шкуры.
Будет непросто, да, и времени мы тоже убьём немало. Но, защита, которую мы благодаря этому получим, окупит всё.
Медвежонок, кстати, больше не появлялся. Может, и к лучшему — я в детстве немало слёз пролил над той самой сценой из «Короля льва», видеть её аналог в жизни мне не хочется.
Не знаю, выживет ли мелкий без матери — он родился, скорее всего, этой зимой, сейчас ему полгода всего лишь должно быть. Система сделала его большим и бронированным, но это не значит, что детёныш сможет охотиться сам.