— Ученик разделяет скорбь Главы, — произнес он, склонившись перед ним в глубоком поклоне, и упрямо продолжил: — однако, по-прежнему просит о снисхождении.
Во все стороны разлетелись сухие шепотки — безупречный Шэн Юэлин открыто заступался за демоническое отродье без веской причины.
Глава Шэн заложил руки за спину. Его лицо избороздили глубокие морщины, в раз состарившие его на четверть века.
— Девушку доставьте в Пурпурныйпурпурный/фиолетовый в китайской системе цветов означает благородство и восхождение к бессмертию павильон Тянь Гуана и перекройте ее духовные силы, пусть лекарь Ван осмотрит ее раны, — распорядился он, глядя прямо на племянника. — Разошлите весть о нападении Императору и в дружественные ордена, затем восстановите барьеры вокруг гор и проверьте ближайшие поселения. Демон мог быть не один. Шэн Юэлин, следуй за мной.
Под градом пристальных взглядов Шэн Юэлин поднял свой меч и, не протерев его от воды и крови, вложил в ножны. При этом он всячески избегал Мэй. Она же смотрела только на него. Иначе, куда еще? Прочие заклинатели явно предпочли бы последовать примеру ордена Му Цзин, небо шло трещинами, а отрубленная голова ученика — совсем еще мальчишки — слепо таращилась на нее с посмертным укором, будто Мэй отняла у нее что-то важное и не захотела возвращать.
Напряженный и прямой, как струна гуциня, Шэн Юэлин направился за дядей.
Рядом с Мэй остановилась пара высоких сапог. Чжу Лин жестом велел ей подниматься. Она осторожно встала на четвереньки и на миг посреди сырой земли и железа уловила тонкий цветочно-мускусный запах, который исчез также внезапно, как появился.
— Скорее, — поторопил Чжу Лин, и она вынуждена была подчиниться.
— Я не хочу умирать.
Чжу Лин ничего не ответил, только особым образом сложил пальцы и коснулся ее груди. На Мэй словно обрушились все девять небес¹ разом. Заклинатель аккуратно поддержал ее под локоть в первые секунды, затем отпустил и отступил на шаг.
(¹в китайской мифологии и космогонии существует девять небесных сфер, расположенных друг над другом)
Еще двое старщих учеников встали по обе стороны от них, положив ладони на рукояти мечей.
— Разве барьер на горе Цзин Ю пропустит меня? — спросила Мэй.
— Твоя энергия Инь заперта, — просто ответил Чжу Лин и первым двинулся прочь.
Янмэй ничего не оставалось, кроме как плестись следом. Хорошо, что ее не подгоняли и не пихали, иначе она бы растянулась прямо на чудовищно-длинной лестнице. Время от времени ей чудился тот самый запах, сразу уносимый ветром.
В особые дни, отведенные для посещений, жители близлежащих городов и деревень приходили на гору Цзин Ю на поклон к Тянь Гуану, божеству-покровителю девяти небесных сфер, на заре времен создавшему философию Бин Фа, Путь Меча и Путь Листа, которым следовал орден Бай Ю Шэн. Едва услышав о концепции Бин Фа, Янмэй сразу узнала в нем знаменитый трактат «Искусство войны» и испытала по этому поводу смешанные чувства, ведь это ничуть не приблизило ее к ответу на вопрос, где и когда она оказалась.
Повсюду люди молились своим богам, прося у них щедрые урожаи, денег, богатый улов, здоровых детей, денег, спокойного путешествия, избавления от болезней, снова денег, и над всеми царил Тянь Гуан. Мэй не решилась спрашивать, существует ли он на самом деле по двум причинам: глупо было расспрашивать об этом верующих и из-за демонов.
Холод полз по ее венам, пробираясь от кончиков пальцев к внутренностям.
На пути их маленькой процессии попадались испуганные адепты, с которыми Чжу Лин обменивался взглядами и кивками, игнорируя многочисленные вопросы. На одной из площадок он вдруг свернул в сторону на неприметную тропку среди буйного кустарника и мгновенно растворился в сгущающихся сумерках. Пробравшись за ним следом, Мэй увидела нестройный каскад выщербленных временем полукруглых камней, терявшихся в лесу. Чем дальше она шла, тем яснее понимала, что дорога заворачивается спиралью вокруг пика Цзин Ю.
Гроза набирала силу. К тому времени, как они достигли открытой площадки, небо окончательно почернело, будто Тянь Гуан накрыл его рукавом своего темно-фиолетового шелкового одеяния. Ветер крепчал, порываясь сбросить людей в пропасть, и Мэй что есть сил прижималась к скале. Провожатые пока храбрились, но стоило двум ослепительным молниям распороть тучи, наперебой попросили Чжу Лина вернуться на пик.
Он стоял на самом краю, глядя на еще светлый горизонт. Деревья, реки, поселения — с такой высоты все казалось чудовищно-крошечным.