У Шэн Юэлина, в то же время, имелась собственная чрезвычайно важная цель — в кратчайшие сроки добраться до Лунного храма где-то в море и вернуться до прибытия императорской армии.
Рассматривая его нефритовый профиль, Мэй думала, что на самом деле не знает этого мужчину. Не совершила ли она ошибку, так легко согласившись отправиться с ним на край света?
Дорога вильнула, спускаясь по пологому склону к видневшейся вдали деревушке.
— В деревне Су остановимся до конца часа Кролика, — сообщил Шэн Юэлин. — Дадим лошадям отдохнуть и напиться, затем двинемся дальше.
Янмэй глянула на наручные часы: было почти шесть утра. Юэлин отвел им чуть больше часа.
— Попрошу госпожу скрыть лицо.
— А достопочтенный намерен сразить бедных жителей своей красотой? — уколола она, надевая платок.
Поначалу Шэн Юэлин хотел приобрести для нее шляпу, но Мэй стянула темно-рыжие волосы в тугой пучок, и необычный цвет перестал бросаться в глаза. Только серьги с бриллиантами вызывающе сверкали на солнце.
— В деревне Су меня знают, — пояснил Шэн Юэлин, — и сочтут маскировку за проявление недоверия. Пока мы странствуем, я попрошу госпожу воздержаться от неуместных титулов.
Мэй усмехнулась.
— Как же мне называть достопочтенного?
— Учитель Шэн, — ровно ответил он. — Я прежде брал младших учеников на охоту за нечистью, в том числе, в эти края.
— Разве так ваш отец не отследит наше передвижение?
Юэлин чуть вскинул брови:
— Мне не запрещено покидать орден. К тому же, моя фамилия не настолько уникальна, как может показаться.
— Он все равно узнает, верно? — поняла Янмэй. — У него повсюду глаза и уши?
Шэн Юэлин предпочел ее не услышать, трогая пятками лошадь. Некоторое время Янмэй смотрела ему в спину, затем осторожно дернула поводьями, ускоряясь.
— Учитель Шэн, а как вы будете обращаться ко мне?
— Ю Янмэй, — откликнулся он, — мой бестолковый ученик, которого я отчаялся обучить и намереваюсь продать в работный дом.
Не ожидая такой грубости, она натянула поводья слишком сильно, и лошадь взбрыкнула, едва не сбросив ее с седла.
Мэй схватилась за ее шею, да так и осталась сидеть, согнутая в три погибели, пока заклинатель неторопливо спускался с холма.
— Зачем ты вообще меня взял с собой, если я тебе неприятна? — закричала она на родном языке. — Мог бы один слетать до Лунного храма за считанные дни!
Он придержал лошадь, но не ответил.
В деревню спутники въехали молча.
Янмэй вовсю крутила головой. Она старалась отвлечься от неприятного разговора, но всякий раз ее мысли от играющих детей, мельтешащих кур, занятых повседневным трудом жителей перескакивали на Шэн Юэлина.
Они спешились у ворот зажиточного двухэтажного дома, из которых тотчас вышел седеющий мужчина.
— Господин Шэн, как мы рады вас видеть! — воскликнул он и едва не кинулся заклинателю в ноги. — Верно, были услышаны наши молитвы!
— Встаньте, господин Су Мин, — попросил Шэн Юэлин, подхватывая его под локоть. — Ни к чему поклоны. Орден не получал от вас известий. Что произошло?
— Как не получал? — изумился мужчина. — Я же сына отправлял вчера утром. Он вернулся аккурат перед вашим приездом, спит еще. Умаялся с дороги: мчался как ветер на лучшей лошади, сказал, передал послание заклинателю в зеленых одеждах.
К нему со двора спешили слуги во главе с женщиной, хозяйкой дома, как поняла Янмэй.
— Разбудите срочно! — приказал Шэн Юэлин, и какой-то слуга кинулся обратно в дом. — Господин Су Мин, нас ждет дальний путь. Прошу напоить и накормить лошадей, моему ученику выделить комнату передохнуть. А вы пока объясните мне суть вашего послания.
Тот закивал и велел проводить гостей.
— Учитель Шэн, — украдкой позвала Янмэй, — можно мне тоже послушать?
— Ученику лучше поспать, — тихо ответил он. — Мы проведем в седле весь день.
Он был бесконечно прав, но Мэй чувствовала, что не сможет уснуть. Даже в ордене ей требовались часы, чтобы успокоиться и задремать хотя бы ненадолго.
Она решила поступить хитрее: дала проводить себя в комнату, оставила там рюкзак, завернутый в мешковину, и направилась на радведку.
Поместье Су Мина только на первый взгляд казалось большим. Всего несколько коридоров соединяли жилые комнаты и выводили во внутренний двор, где в ранний час вымачивали бамбуковые листья к празднику урожая. В них позже завернут клейкий рис с мясной или сладкой начинкой.