И Шацзы подпер подбородок кулаком, всем видом выражая любопытство.
Мэй неловко задержалась с ответом. Ей почему-то показалось, что простой вопрос прозвучал двояко, ведь Сяосяо использовала старомодное слово «покров», и оно было из тех коварных, которые порой обозначали далеко не невинные вещи.
— Шэн Юэлин видел мое лицо, — нашлась она, чувствуя, как горят щеки.
— Неудивительно, — фыркнул И Шацзы. — Он всегда был любителем диковинных вещей.
Мэй сжала в кулаке бамбуковые палочки.
— Хочешь, тоже покажу нечто диковинное?
— Я приверженец канонов, — он манерно смахнул с лица упругий волнистый локон — единственный, выбивавшийся из аккуратной прически. — Хотя, ради научного интереса я бы взглянул, как все устроено.
Сяосяо ничего не понимала во взрослых разговорах, потому продолжала сметать еду, до которой могла дотянуться. Янмэй же готова была расколотить о башку И Шацзы стоявший на столе глиняный кувшин. Ничего, кроме ненужного внимания, это бы не принесло, поэтому она медленно перевела дыхание и положила палочки на края миски.
Заклинатель вздернул брови:
— И все? Как страшно! Готов поспорить, Шэн Юэлину это заменяет подготовку к парной медитации.
Мэй пораженно уставилась на него. Она догадывалась о значении слов, но не знала наверняка, поэтому в колебаниях упустила момент для достойного ответа. И Шацзы с довольным видом пригубил рисовое вино.
— Неплохо для воспоминания. Хотя, — он отсалютовал ей пиалой, — это же мое воспоминание.
— Почему твое? Разве мы не, — она понизила голос, чтобы не пугать Сяосяо, — в сознании убитых людей?
— Верно, но они не вложат тебе в голову вкус вина, — И Шацзы налил себе еще. — Попробуй то, что никогда прежде не ела и опиши мне.
Мэй осмотрела оставшиеся блюда и выбрала склизкую маринованную зелень, напоминавшую грибы муэр.
— Слегка солоноватые, — признала она, пожевав кусочек.
— Они кислые, с привкусом тины, тянутся, как кусок ослиной кожи, и застревают в глотке.
Мэй немедленно ощутила все, что он описал, и ее едва не стошнило. И Шацзы с гадкой ухмылкой оценил ее позеленевший вид.
— Я пошутил. Теперь понятно? Чем дольше мы здесь, тем сильнее наши сознания смешиваются с неупокоенными душами. По хорошему, нужно как можно скорее выбираться.
— Ты знаешь, как?
— Знаю. — Он подался к ней через стол. — Но за это ты расскажешь мне, почему Шэн Юэлин не использует меч. Прежде он не упускал возможности покрасоваться. Что изменилось?
— Спроси его сам, — выплюнула Мэй.
Ее грызло подозрение, что И Шацзы лгал насчет собственной осведомленности, иначе зачем продолжал находиться во власти духов, раз это опасно?
Ее глаза хитро блеснули:
— Ты боишься?
— Его? — И Шацзы демонстративно громко хохотнул. — Если бы он не бегал от меня, как нежная девица, мы давно выяснили бы все на дуэли!
— Можем выяснить прямо сейчас.
Шэн Юэлин возник позади него как голодный дух, жаждущий крови. И Шацзы отставил вино, нарочито небрежно отряхнул пальцы от невидимых крошек и встал, выпрямляясь во весь рост. Он оказался выше Шэн Юэлина на сантиметр, не более, но, судя по всему, чертовски этим гордился.
— С твоей стороны, Шэн, глупо предлагать подобное в зачарованном сне. Наша духовная энергия может непредсказуемым образом повлиять на неупокоенных.
«И кто теперь бегает, как нежная девица?» — кисло подумала Мэй, а Сяосяо молчать не собиралась:
— Красивый учитель! Как хорошо, что вы пришли! А этот дядюшка, сказал, что вы любите диковинное, а ему самому нравятся каноны, но он бы посмотрел, как ученый на то, что у сестрицы есть. А потом он еще сказал что-то про вашу парную медитацию!
Шэн Юэлин выслушал ее с каменным лицом, после его взгляд упал на помертвевшего И Шацзы.
— Ты, маленькая… — тот замахнулся на девочку, но Шэн Юэлин жестко перехватил его запястье.
— Полагаю, небольшое сражение на мечах не потревожит неупокоенных. Верно, господин И?
— Тронешь меня — не узнаешь, как отсюда выбраться!
— Поверь, — Юэлин крепче сжал его запястье, — я узнаю.
И Шацзы вырвался и с мученическим видом начал расправлять невидимые заломы.
— Учитель, а как вы нас нашли? — спросила сияющая Сяосяо.
В ее глазах величественный заклинатель только что защитил их с сестрицей от гадкого дядюшки с дурными мыслями.
— Талисман, — догадалась Янмэй и, приблизившись, шепнула: — Повесил жучок, котенок?
К вящему бешенству И Шацзы, не расслышавшему ни слова, Шэн Юэлин заговорчески подмигнул и ответил с ужасным акцентом: