Он заторможенно кивнул, рассматривая то, что осталось от послания императорской наложницы.
— Хуа Цзетянь никогда не была моей невестой, как ты могла прийти к такому странному выводу? Во время сплава по реке я искренне объяснил, что из-за проклятья не собираюсь… не собирался ступать в брак.
— Тут подпись, — Мэй обвинительно ткнула в угол страницы, где остались смутные очертания иероглифов.
Шэн Юэлин нахмурился.
— Госпожа Ю. — Мэй скривилась на такое официальное обращение. — Ваше изобретение для письма… ручка еще работает?
Она пошарила в недрах рюкзака и вытащила ее. Шэн Юэлин скупо поблагодарил, затем на чистом клочке вывел две очень похожие надписи, которые развернул к ней. Одно значило «жених», второе…
— Я не знаю один иероглиф, — она указала на центральный. — «Не… киноварь…» что?
— «Бессмертный избавитель», — перевел он, с нажимом тыкая кончиком ручки в надпись, тонкая бумага треснула, не выдержав напора. — Цзетянь избрала это название, чтобы не выдавать настоящие имена.
— Чушь какая! — Мэй выхватила у него ручку, сунула рюкзак и отшвырнула его подальше. — Почему нельзя было придумать что-то простое: «тучка», «речка», «собачка»? Или так не все шпионы поймут, о ком речь?
— Мэй, ты…
Шэн Юэлин вскочил, тщательно отряхнул ханьфу от невидимых пылинок и дерганным размашистым жестом оголил запястье с часами.
— Мне необходимо отлучиться на… половину оборота.
— Тридцать минут.
— Именно! Затем мы продолжим с медитацией.
Он круто развернулся и вылетел из комнаты.
«Забавно!»
— Замолчи! — воскликнула Мэй и уткнулась в колени.
Посидев в тишине некоторое время, она привела мысли в порядок и выпрямилась.
«Фэй Шань Ди, давай сыграем в игру?»
Он согласился на третий вдох.
«Каковы правила?»
«Они просты: если я угадываю факт из твоей жизни, ты отвечаешь на мои вопросы».
«Что ты хочешь знать?»
«Где настоящая Полуночная печать. Она на острове или, по крайней мере, была здесь до недавнего времени».
Он молчал довольно долго. Мэй успела испугаться, что прогадала, однако, вскоре услышала:
«Госпоже придется прогуляться».
Он вывел ее в сад, испещренный множеством дородек, ручейков и прудиков с разноцветными рыбками. С одной из смотровых площадок Мэй заметила Шэн Юэлина, усиленно тренировавшего сложные стойки. Ей самой не помешали бы тренировки, если она хотела если не влиться в мир заклинателей, то хотя бы перестать быть обузой.
Фэй Шань Ди привел ее на распутье с множеством деревянных мостков, расходящихся во все стороны над неподвижной гладью безмолвного озера, скрытого бесконечно-высоким бамбуком.
«Любопытно, чем ты сможешь меня удивить, чужестранка?»
— Ты был знаком с Мо Ди при жизни, — пробормотала она, внутренне холодея — не только от возможной ошибки, но также от вернувшегося озноба. — Вы расстались далеко не союзниками.
Почти под ее ногами плеснула хвостом рыба.
«Налево».
Старая, поросшая мхом дорожка петляла среди бамбуковых зарослей, то выныривая на открытое пространство, то вновь скрываясь.
— Ты погиб на этом острове, — она огляделась. — Дважды.
Дорожка вывела ее на поляну, словно чашей окруженную отвесной скалой.
— Первый раз, когда ты был человеком, и люди подняли против тебя восстание.
«Направо».
— Второй, — продолжала Мэй, двигаясь вдоль скалы, — спустя почти сто семьдесят лет, когда ты был демоном.
Она остановилась на самом краю пропасти: далеко внизу бушевали волгы, вгрызаясь в испещренный трещинами камень.
«Вниз», — откликнулся Фэй Шань Ди.
Мэй внимательно осмотрела склон и заметила узкие ступени, спиралью уходящие внутрь горы. От незнания их можно было легко спутать с естественным рельефом — настолько неровными и угловатыми они выглядели. Мэй принялась спускаться, цепляясь за малейшие выщерблены. Резиновая подошва кроссовок почти не скользила, и будь Мэй в традиционной обуви, то уже плавала бы вместе с рыбами в качестве прикорма.
В середине пути она осознала, что сил у нее хватит на что-то одно: спуск или подъем. Снова поднялась температура, и Мэй прижалась горячим лбом к ледяной скале.
Проклятый Император не проявлял интереса к ее судьбе, словно она и не была его реинкарнацией, носителем, аватаром, второй личностью.
«Когда его изгонят, останется ли от меня хоть что-то?» — вдруг испугалась она.
Лестница уходила будто бы под свод пещеры, и Мэй выбрала двигаться дальше. На последнем рывке, когда мышцы сводило судорогой, она шагнула вперед и… уперлась в монолитную стену. Дальше хода не было.