- Если ты приехала посмотреть, как я умираю, то мне придется тебя разочаровать.
Я наклонилась к ней:
- Я приехала позаботиться о вас, пока вы будете выздоравливать. Разумеется, если вы этого хотите.
- Чем я заслужила это внезапное проявление преданности?
- Понятия не имею.
- Вот что требовалось, чтобы заманить тебя домой!
- Меня никто никуда не заманивал. Я приехала навестить мою больную бабушку. Это большая разница.
- Долг, а не преданность?
- Вы ждете, что я буду сентиментальной? Вы же терпеть не можете сентиментальность.
- Ненавижу. Так ты останешься?
- Пока вам не станет лучше.
- Возможно, я стану инвалидом. Тогда тебе придется задушить меня моей же подушкой.
- Полагаю, у меня будет время над этим подумать.
Матильда охнула. За прошедшие годы такие словесные перепалки стали для меня и Сван обыденными, но мы никогда раньше не позволяли себе ничего подобного при свидетелях. Я посмотрела на Матильду, молча прося у нее прощения, потом снова повернулась к Сван.
- Я буду жить в Марбл-холле и приду навестить вас завтра утром. - Я помолчала. - Может быть, кто-то огорчил вас вчера? Я слышала, к вам в офис заходил посетитель, и после этого вы были сама не своя.
Глаза Сван вспыхнули:
- Леон шпионит за мной?
- Будет вам! Он только рассказал, что к вам приходила молодая женщина, вы закрылись с ней в кабинете и беседовали. После ее ухода вы выглядели плохо, и вполне естественно, что он беспокоился. Что это за женщина?
- Это касается только меня. Возможно, мы с тобой обсудим это позже, когда у меня будет отдельная палата. Передай Леону, что я хочу, чтобы ты наблюдала за делами компании, пока я больна. Если есть необходимость следить за мной, то пусть лучше этим занимается моя собственная внучка.
- Леон великолепно справляется с работой. Он не нуждается в моем вмешательстве.
- Он всего лишь служащий, а не член семьи. Он не один из нас.
Я бы рассмеялась, если бы хоть один звук смог прорваться сквозь ком в горле. С точки зрения Сван, выражение "один из нас" не относилось к цвету кожи. Она говорила о том положении, которое занимали Хардигри.
Я наклонилась к самому ее уху и прошептала:
- Ему же лучше! Мы слишком привыкли убивать своих родственников или спокойно смотреть, как другие платят жизнью за наши преступления. Так что не шутите насчет того, что я могу вас задушить. Это настолько в традициях нашей семьи, что вы не будете чувствовать себя спокойно.
Матильда слышала каждое слово. Она в ужасе закрыла рот рукой, а Сван посмотрела на меня с выражением отчаянной гордости.
- Приходи завтра. Нам необходимо поговорить. Я должна сообщить тебе кое-что очень важное. Тогда и посмотрим, насколько ты сильная.
Я нахмурилась, но взгляда не отвела.
- Никаких игр, бабушка. Я не в настроении.
- Уверяю тебя, никто и не играет. - Произнеся эти слова, она отвернулась и больше не смотрела на меня. - Отправляйся в Марбл-холл и будь там хозяйкой. Не забудь отвезти Матильду в ее палату. Я нуждаюсь в отдыхе. Я должна встать на ноги в рекордно короткий срок. - Она сурово посмотрела на Матильду: - Ты тоже отправляйся отдыхать. Я проверю, как ты выполняешь мой приказ. Завтра я буду настаивать на том, чтобы меня перевели к тебе в палату.
Сван величественно отпустила нас. Матильда коснулась ее руки на прощание, и бабушка соблаговолила более милостиво взглянуть на нее. Матильда кивнула. Они беседовали без слов, как близнецы, которые общаются телепатически.
Я быстро вывезла Матильду в коридор, двигаясь очень осторожно, как канатоходец. У меня разболелась голова, ломило в висках, боль накатывала волнами. Как только мы вышли из отделения, Матильда подняла голову и посмотрела на меня. Ее губы шевелились, она пыталась заговорить. В глазах заблестели слезы.
- Как ты можешь быть такой жестокой, когда говоришь с ней о прошлом?
- Простите. Это у нас нечто вроде разминки.
Матильда прижала к груди сухонькие кулачки.
- Но почему? Почему?
Я нагнулась к ней, руки у меня тряслись.
- А разве вас не мучают воспоминания? - хриплым шепотом спросила я. Меня преследуют призраки. В последние дни это стало совершенно невыносимым.
- Это был несчастный случай.
- Вы знаете, о чем я говорю. Речь не только о Кларе.
- Это все случайности, - упрямо заявила она. - Как ты можешь обвинять Сван после стольких лет?
Я лишь тяжело вздохнула, признавая свое поражение. Спорить с ней не имело смысла.
- Матильда, вы всегда были на ее стороне.
- Неужели ты не можешь пересилить себя? Хотя бы раз? Ведь ты ее единственная родственница!
- Единственная родственница? Вы прекрасно знаете, что это не так. Времена изменились, Матильда. Правила изменились. Не пора ли открыто признать, что вы ее сестра?
- Сводная сестра. Я - ее сводная сестра-полукровка. - Матильда дрожала так сильно, что я испугалась, но она горделиво выпрямилась. - И я никогда никому не расскажу, как получилось, что я родилась на свет чернокожей Хардигри! Я должна позаботиться о Карен. Поползут слухи, это может повредить ее карьере.
- Позвольте мне позвонить ей в Нью-Йорк. Я скажу, что она нужна вам...
Матильда покачала головой:
- Я не стану просить ее приехать.
- Но я же здесь, рядом со Сван! И Карен вернется к вам. - Я прижала пальцы к вискам. - Неужели так и не настанет время, когда мы сможем просто сказать правду и принять то, что мы сделали, и то, кто мы такие?
Матильда посмотрела на меня с царственной сдержанностью, как постаревшая львица.
- Нет. Правда разбивает сердца. У тебя своя правда. У меня своя.
***
Бернт-Стенд. Кровь, смерть - и Дарл. Эли чувствовал, как эта троица борется за его сердце, пока он ждал в вестибюле больницы. Всего в нескольких милях отсюда умирал Па - на земле перед Каменным коттеджем. До последнего мгновения он молча смотрел на Ма, словно умолял о прощении. Если есть хоть один шанс доказать, что Па не убивал Клару Хардигри, то это значит, что убийца кто-то другой. И может быть, этот человек находится совсем рядом!
Леон задал ему несколько вопросов, но Эли умело обошел их, так толком ничего и не ответив. В больших глазах Форреста появилось выражение недоверия, и Эли стало больно. Он не привык лгать, ему хотелось, чтобы Леон уважал его.
- Что ж, пожалуй, мне лучше предоставить вас самому себе, - произнес Леон и снова пронзил Эли взглядом. - У меня дома дочка и сын, а старушка, которая помогает по хозяйству, наверняка переварит овощи и начнет орать на ребятишек, если я не появлюсь вовремя.
- У вас есть дети? Это хорошо...
Леон удивленно взглянул на него и пожал плечами:
- Моя жена умерла несколько лет назад, так что я их воспитываю один. Они хорошие ребятки. - Он бросил Эли связку ключей от машины. - Можете пользоваться джипом, на котором я вас сюда привез. Это машина компании. У меня тут стоит другая.
- Спасибо.
- Надеюсь, что вы какое-то время пробудете в городе, и я смогу задать вам несколько вопросов. Нас всегда очень интересуют чужие.
- Вам не повезло. Мне нечего особенно рассказывать.
- Но интересно-то именно то, о чем вы умолчали. - Эли прикусил язык. Ладно, мистер Соло, мы еще побеседуем. Всего наилучшего. - Леон вежливо кивнул и направился к выходу.
- Леон, постой.
Форрест остановился, удивленный тем, что чужой человек назвал его по имени и обратился на "ты".
- Да?
Эли выдержал его взгляд.
- Меня зовут не Соло. Я Уэйд. Эли Уэйд.
На мгновение Леон замер, уставившись на него с выражением искреннего изумления на лице. Но оно сменилось узнаванием. Эли понял, что Леон вспомнил все, когда тот коснулся белого шрама на щеке. Он медленно подошел к Эли и протянул ему руку.