Марлоу знала, что выглядела ужасно: промокшая до нитки из-за шторма, с порванным платьем, лицом, измазанным в грязи и крови, и диким взглядом.
Он нежно прикоснулся к её лицу, словно в противовес холодной ярости в его голосе.
— Что случилось? Кто это с тобой сделал?
Марлоу резко отшатнулась от его руки, не веря в его заботу. Её ярость перешла в новый накал.
— Кто, по-твоему, это сделал? — её голос был полон презрения. — Что ты ожидал, когда помогал своему отцу шпионить за мной? Думал, он ограничится строгим выговором? Даже ты не настолько наивен.
— Что? — прошептал Адриус, его рука опустилась. — Ты хочешь сказать, что это сделал он?
— Не смей. Просто не смей, — сказала Марлоу. — Я знаю, что браслет был зачарован. Я знаю, что Кайто и твой отец слушали меня. Именно так она нашла меня сегодня. И раньше, с этим проклятым вином — ты знал, что он собирается сделать?
На его лице отразились недоверие и боль. Марлоу почувствовала, как ей стало плохо. Он уже однажды предал её доверие. Она должна была думать лучше, чем сделать ту же ошибку дважды.
— Ты действительно думаешь, что я мог бы причинить тебе боль? — его голос был хриплым и натянутым. — Как ты вообще могла подумать об этом?
— Потому что я не знаю, кто ты на самом деле! — слова вырвались из неё, и она поняла с тревогой, что близка к слезам.
Челюсть Адриуса напряглась, его глаза вспыхнули огнём. — Ты — единственная, кто знает, кто я на самом деле.
— Прекрати, — прошептала она, сжимая кулаки в мокрой юбке. Будто могла выжать из себя все те части, которые когда-то позволили ему приблизиться. — Просто… скажи мне правду, Адриус.
Слова повисли между ними.
Адриус сглотнул. — Это приказ?
Она не собиралась говорить это как приказ. Это был отчаянный, сломленный призыв — не приказ. Она могла бы забрать эти слова обратно.
Но ей нужно было знать. Она должна была узнать, прежде чем неведение убьёт её. Прежде чем пасть зверя захлопнется на ней, прежде чем буря подхватит её и утопать, прежде чем этот город и его тайны поглотят её, оставив лишь тень.
— Да, — она посмотрела ему в глаза, когда произнесла эти слова, и поняла, что дороги назад уже нет. — Я приказываю тебе сказать мне правду.
Адриус смотрел на неё, как будто она ударила его по лицу.
— Ты хочешь правду? — его голос стал ледяным. — Хорошо. Вот она. Если браслет был зачарован, я не знал об этом. Я дал его тебе, потому что хотел подарить что-то красивое, чтобы ты хоть на мгновение подумала обо мне. Потому что правда в том, что ты — всё, о чём я думаю. Ты — всё, о чём я думал весь последний год. Правда в том, что, когда я увидел тебя в холле Королевского балета той ночью, я не знал, что сказать. Я просто знал, что не могу позволить тебе снова исчезнуть. Правда в том, что последние недели я был в агонии, притворяясь, что у меня есть хоть что-то, чего я хотел с самого момента, когда встретил тебя. Правда в том, Марлоу, что я ни разу не солгал тебе о своих чувствах. Никогда.
Марлоу отступила, ощущая, как на неё накатывает ужас. Это были те слова, которые она давно хотела услышать, но сейчас они казались неправильными, ядовитыми, льющимися из его уст с горечью.
— Ну? — зарычал он. — Разве ты не собираешься что-то сказать? Это правда, Марлоу. Это то, что ты хотела услышать.
— Я… — пролепетала Марлоу.
Проклятие не позволяло Адриусу остановиться, не сейчас.
— Или ты хочешь услышать, что на моё семнадцатилетие я всю ночь думал о тебе? Что я ушёл с собственной вечеринки, чтобы увидеть тебя, потому что только с тобой я чувствовал себя собой. А на следующий день я был жесток с тобой, потому что хотел сказать всё это, но не мог. Я знал, что произойдёт. Я знал, что скажет отец, что сделает Амара. И правда в том, что я был трусом.
Марлоу не могла дышать. Адриус не лгал — не мог лгать, но она не понимала, как это могло быть правдой. Как она могла так сильно ошибиться в Адриусе, во всём, что они прошли вместе?
— А потом ты ушла из моей жизни, — тихо сказал он. — И я остался один, чувствуя себя величайшим дураком на свете.
— Прекрати, — прошептала Марлоу, наконец обретя голос. — Тебе не нужно больше ничего говорить, Адриус, я…
— Нет. — Его взгляд, тёмный и яростный, поднялся к её глазам. — Ты приказала мне сказать тебе правду, так что вот она: когда меня прокляли, ты была единственным человеком, которому я доверял.
Эти слова сжали её, не оставляя воздуха. Она почувствовала их правду, как всегда, чувствовала, когда одна подсказка вела к разгадке.
Вот оно, её ответ: Адриус не предал её. Он доверял ей.