Даже сейчас это сводило её с ума, как зуд, который невозможно унять, сколько бы она ни убеждала себя, что это не имеет значения и, что важнее, ей всё равно.
«Соберись, Бриггс. Забудь об этом.»
Той же ночью Марлоу сидела за своим столом, перебирая миску с рисом и тушёными яйцами, заканчивая последние записи по делу Лунной Воровки.
Тод перевернул мусорное ведро и развлекалась тем, что гонял по комнате его содержимое, устраивая ленивую охоту. Он загнал кусочек мусора в угол у ног Марлоу и с рычанием набросился на него, громко его грызя.
«Не позволяй своему коту есть мусор», прозвучал в голове у Марлоу упрекающий голос, так напоминающий Свифта.
С тяжёлым вздохом Марлоу подняла Тода, спасая смятый кусочек бумаги. И вдруг с ужасом осознала, что это было приглашение на регату. Она поставила ведро на место и затолкала бумагу обратно.
Марлоу вернулась за стол, но больше не могла сосредоточиться на своих записях. Её внимание постоянно возвращалось к приглашению, словно она была рыбой, а это был крючок с наживкой, готовый её поймать.
«Это всего лишь глупый клочок бумаги», укорила она себя. Но ей казалось, что он насмехался над ней.
В приступе раздражения Марлоу снова вытащила его из ведра и потянулась за зажигалкой. Разгладив приглашение, она щёлкнула зажигалкой и поднесла пламя к нижнему углу. Неосознанно её глаза начали снова пробегать по изящному курсовому шрифту.
«Уважаемому гостю», гласило приглашение. «Приглашаем вас на Летнюю регату, посвящённую солнцестоянию. Угощение последует на приёме на борту 'Контессы'.»
— Чёрт, — прошептала Марлоу в пустую квартиру. Она отложила зажигалку. — Чёрт.
Тремя широкими шагами Марлоу пересекла комнату и дёрнула застарелое покрывало, висевшее на стене у её кровати. С резким шорохом оно спало, открывая стену, на которой висели заметки Марлоу по куда более старому и мучительному делу: «Дело о пропавшей матери».
Марлоу осматривала беспорядочную стену, усеянную разрозненными листами бумаги и неясными набросками, в то время как в ушах звенело. Наконец, её взгляд упал на карточку, приколотую в нижнем левом углу. Она была под списком вещей, которые, как Марлоу подозревала, исчезли из их комнаты в башне Вейл в день, когда пропала её мать.
На карточке, написанной её небрежным почерком, было сказано: Ночью: видела, как она писала кому-то сообщение, говоря: «Отнеси это к «Контессе» завтра вечером». Когда она поняла, что я это увидела, то занервничала. Кто такая ««Контесса»», и что она знает?
С дрожащими руками Марлоу приколола приглашение рядом с карточкой и обняла себя.
«Контесса» оказалась не человеком. Это был корабль.
И завтра днём Марлоу должна была оказаться на нём.
Глава 5
Первое, что подумала Марлоу, прибыв на регату, было то, что она бы с радостью предпочла оказаться в «Слепом Тигре» в окружении сотни Медноголовых, чем здесь.
Наблюдательная палуба «Контессы» была заполнена представителями новой знати, облачёнными в белоснежные льняные платья и лёгкие, словно воздушные, наряды, напоминавшие те сладкие угощения, что кружились на магически парящих подносах. За огромными окнами, от пола до потолка, в лучах полуденного солнца переливалась Турмалиновая бухта. Десятки парусников готовились к старту.
Но это были не обычные лодки — они были созданы магией из несуществующих материалов. Марлоу заметила одну, сделанную полностью из цветного стекла, сверкавшего всеми цветами радуги. Другой корабль был вырезан из перламутра, с парусами, переливающимися, словно шёлк. И так далее — лодки из чистого золота, собранные из тысяч ярких цветов, и даже судно, созданное из облаков, которые лениво плыли по лазурному небу.
Это было потрясающее зрелище для обычных людей. Но для тех, кто наблюдал гонку с борта «Контессы», это было лишь очередное событие в их светском календаре.
Мало кто обращал внимание на Марлоу, которая пробиралась сквозь толпу. Знакомые лица новой знати, некоторых, из которых Марлоу знала со слухов, перемешивались с высокопоставленными городскими чиновниками и несколькими молодыми, остроумными людьми, которых Марлоу посчитала репортёрами.
Адриуса было легко заметить среди толпы. Он стоял в центре палубы, окружённый поклонниками, которые ловили каждое его слово. Адриус был одет в ярко-коралловый льняной костюм с чуть расстёгнутым воротником, что придавало его образу непринуждённость. Марлоу направилась к нему, улавливая последние слова его рассказа, судя по вниманию его окружения, весьма захватывающего.