Ей понадобилось около тридцати секунд, чтобы заметить Медноголовых в толпе, их татуировки сверкали в мерцающих огнях. И их было много. С одной стороны, именно за этим Марлоу сюда и вернулась. С другой стороны, она не ожидала, что окажется настолько в меньшинстве.
Её пульс участился, и Марлоу быстро заняла место за первым попавшимся свободным столиком. Она держала капюшон надвинутым на лицо, сжав руки в кулаки на коленях.
Она заметила Бэйна мгновением позже. Пропустить его было невозможно: в ослепительно-оранжевом тройке, он пробирался сквозь толпу, как всегда, в сопровождении двух громил Медноголовых. Одного из них Марлоу узнала — это был Паромщик, тот самый, которого ударил Адриус.
За барной стойкой её взгляд привлекла вспышка светлых, почти белых волос. Марлоу обернулась и увидела, как кто-то подошёл заказать напиток.
Кто-то, кому определённо не место в логове Медноголовых.
Мозг Марлоу словно остановился. На мгновение она едва ли могла осознать происходящее. Потому что не могло быть простым совпадением, чтобы Сильван Вейл стоял посреди «Слепого Тигра», окружённый самыми опасными бандитами Каразы.
Но он был там. Его кожа казалась сплошным синяком под биолюминесцентными огнями. Марлоу заметила силуэт Бо, выглядывающей из-под его рукава, словно электрически-синяя браслетная лента.
Она была так поражена его видом, что слишком долго не могла осознать, что Бэйн и его приспешники остановились прямо перед ним.
Сильван медленно поднял взгляд, знакомая насмешка скривила его губы. Бэйн склонился к нему и что-то сказал, но Марлоу не услышала.
Недоумение накрыло её с головой. Она пыталась найти хоть какую-то причину, по которой Сильван Вейл мог вести дела со вторым в командовании Медноголовых. И смогла найти только одну.
Сильван проклял Адриуса.
Совпадение было слишком велико, чтобы означать что-то другое. Сильван купил проклятие Подчинения у Медноголовых. Он наложил его на Адриуса во время объявления помолвки.
Единственный вопрос — зачем?
Пока Марлоу боролась с этим осознанием, музыка внезапно оборвалась. Толпа затихла, сначала перейдя на приглушённый ропот, а затем погружаясь в напряжённое молчание. Звук шагов металлических ботинков эхом раздался по бару. В животе Марлоу зародилось чувство тревоги.
Леонид Хауэлл, лидер Медноголовых, вышел из толпы. Марлоу почти физически ощущала вес каждого задержанного дыхания в комнате. Все, кто хоть раз бывал в «Слепом Тигре», знали: если Леонид лично приходил к тебе, ночь обещала быть очень плохой.
Рядом с Бэйном в его кричащем оранжевом костюме, Леонид выглядел почти утончённо в тёмно-угольном наряде. Из уха у него свисала простая золотая серьга. В одной руке он держал золотую цепь, на которой был пристёгнут его любимец: двенадцатифутовый крокодил по имени Сикоракс, чьи жёлтые зубы торчали из его огромной пасти.
Бэйн был воплощением грубой силы и бахвальства, полагаясь на громкий голос, огромную фигуру и вызывающую одежду, чтобы вселять страх. Но, каким бы страшным он ни был, в конце концов, он был всего лишь бандитом, использовавшим страх как инструмент для подчинения окружающих.
Леонид был другого сорта. Худощавый и жилистый, он держался, как сжатый кулак. В отличие от Бэйна, страх для него был не тактикой — он был целью. Леонид питался чистой жаждой насилия.
Но их объединяло одно — оба любили публику.
Леонид подошёл к Сильвану. Он медленно поднял бокал Сильвана с барной стойки и сделал небольшой глоток. Протяжно вздохнув, он сказал шёлковым голосом:
— Чем обязан такому визиту, мистер Вейл?
Сильван сузил глаза, бросив быстрый взгляд на Сикоракса.
— А ты кто такой?
Марлоу быстро вскочила и скользнула через толпу ближе.
Леонид с грохотом разбил бокал о пол у ног Сильвана и взревел:
— Ты думаешь, можешь зайти в мой бар и спросить, кто я такой?
Рядом с ним Сикоракс махнул хвостом, и из его глотки донёсся низкий рык.
Сильван застыл, напрягшись всем телом. Окружившие его Медноголовые тоже замерли. Даже Бэйн выглядел обеспокоенным, и это было не удивительно.
Ничто не могло остановить ярость Леонида, когда она вспыхивала. Даже угроза гнева Пяти Семей. Если бы Леонид сорвался и причинил вред наследнику одной из самых могущественных семей Каразы, это было бы сродни подписанию смертного приговора всем Медноголовым.