Ай да молодец этот юный Хасельхофф! Я был просто в восторге. Заниматься сексом на скамейке посреди зала, в котором практически негде спрятаться, — тут нужно мужество. Я однажды проделал нечто подобное в углу египетского зала Британского музея. Да, среди мумий, но они хотя бы скрывали меня от любопытных взглядов. Я ведь не эксгибиционист: мне нравится заниматься сексом в необычных условиях, но вся прелесть именно в том, чтобы тебя при этом никто не видел.
— Вы думаете, эта девушка — Джули Бонем? — спросила Ребекка.
Мы сидели в кабинете начальника охраны Национальной галереи. Он сообщил нам, что Яна Хасельхоффа уже не в первый раз заставали в музее с расстегнутой ширинкой. За месяц до выступления перед картиной Веласкеса его застукали, когда он прелюбодействовал — именно это слово использовал начальник охраны — в женском туалете с девушкой-блондинкой.
— Возможно, она, — ответил я Ребекке. — В то время они уже были вместе, если, конечно, Хасельхофф не встречался одновременно с другими женщинами.
Затем я спросил у начальника охраны, была ли с Хасельхоффом оба раза одна и та же девушка. Тот ответил утвердительно и предложил мне поговорить с охранником, который вмешался в происходившее в зале. Я сразу же велел позвать его.
Охранник, мужчина предпенсионного возраста, долго негодовал по поводу людей, осквернявших священные залы музея подобными гнусностями.
— За двадцать лет службы я многое повидал, — сказал он, качая головой. — Но чтобы такое… Когда меня попросили призвать к порядку молодых людей, которые занимаются любовью на скамейке, я ушам своим не поверил. Подумал, что неправильно понял. Но потом увидел все собственными глазами. — Он снова покачал головой. — На ней даже не было трусиков.
Ребекка смерила охранника ледяным взглядом, словно он сказал что-то обидное в адрес женщин. Те, с которыми я встречаюсь, часто не носят нижнего белья, чтобы сильнее меня возбуждать. Но вообще-то женщинам свойственно носить трусики. А у Ребекки, например, они отлиты из железа. Короче, ее возмущенный взгляд меня очень удивил.
Однако поразило меня и еще кое-что. Откуда охранник мог узнать, что на девушке нет трусиков? Я спросил его об этом, он коротко ответил, что на ней была очень короткая юбка. Когда девушку стаскивали с колен молодого человека, юбка приподнялась, и на мгновение все присутствующие смогли увидеть женские прелести блондинки.
— Почему вы не вызвали полицию? — спросил я у начальника охраны.
— Чтобы избежать нежелательной огласки. Представляете, что бы началось, если б об этом узнала пресса?!
— Вы могли бы по крайней мере установить личности нарушителей.
— Они оба раза говорили, что у них нет при себе документов. А обыскивать посетителей мы, конечно же, не можем. Мы просто выгнали их и запретили возвращаться.
— Похоже, эти двое вас не послушались. Через месяц после того, как их застали в туалете, занялись тем же самым на скамейке.
Начальник охраны развел руками, словно признаваясь в своем бессилии.
Прежде чем покинуть музей, мы с Ребеккой отправились взглянуть на единственную выставленную там работу Босха — «Увенчание терновым венцом». Я был разочарован: никаких тебе чудовищ.
Когда мы вернулись в участок, Ребекка сказала, что хочет, со мной поговорить. Удивительно, ведь обычно слова из нее приходилось вытягивать силой. Я даже встревожился — кто знает, чего можно ожидать от Ребекки. Она вела себя так странно, что казалась способной на все, от пострига в монахини до кругосветного путешествия на воздушном шаре.
Я пригласил напарницу в свой кабинет и приготовился к худшему.
Поначалу она повела себя очень осторожно. Заявила, что, возможно, придает слишком много значения маловажному обстоятельству и что рассказывает мне обо всем только для очистки совести, и так далее. Но стоило мне попросить, чтобы она перестала ходить вокруг да около, Ребекка сдалась и на одном дыхании выложила нелепую историю, словно хотела освободиться от нее.
По вечерам, перед сном, моя напарница обычно сидела в чатах. Это якобы помогает ей расслабиться и заснуть. Признаюсь, я едва не поддался искушению и не посоветовал ей совсем другое средство расслабиться и заснуть.
Когда мы начали расследование, Босх вызвал любопытство Ребекки, и она стала заходить в чат, где обсуждали художника. Поначалу это была обычная болтовня людей, увлекающихся искусством и эзотерикой. Последние считают Босха едва ли не мифической фигурой, поскольку его картины полны скрытых символов. А потом Ребекка познакомилась с посетителем чата, который называл себя Тау.
— Тау? — повторил я недоуменно.