— Я вам не малыш, — отрезал профессор, — я достаточно стар, чтобы быть вашим дедушкой!
— Извините сэр! Мне кажется, вам пора спать.
— Да, — вздохнул Майер, — я еще слаб и голова все еще кружится.
Кент поднял его и положил на койку. Они окружили его, обхватив друг друга за плечи. Они улыбались, очень довольные собой.
— Что бы вы еще хотели, сэр?
— Вот ваша вода и миска, сэр!
— А здесь на столе пара сандвичей, сэр!
— Отдыхайте, сэр, — сказал Кэссиди нежно. Потом непроизвольно, совсем машинально он потрепал профессора по его продолговатой, поросшей гладкой шерстью голове.
Фельдман крикнул что-то нечленораздельное.
— Я совсем забыл, — пробормотал Кэссиди смущенно.
— Мы должны следить друг за другом. Он ведь человек, в конце концов.
— Конечно, я знаю. Должно быть, с усталости… но он так похож на собаку, что можно забыть.
— Убирайтесь отсюда, — приказал Фельдман. — Быстро!
Он вытолкал всех за дверь и вернулся к профессору Майеру.
— Что бы вам еще хотелось, сэр?
Майер попытался заговорить, но слова не шли.
— Это никогда больше не повторится, сэр. Даю вам слово. Вы ведь профессор Майер.
Он быстро накрыл одеялом содрогающееся тело профессора.
— Все будет хорошо, сэр, — успокаивающе говорил Фельдман, стараясь не смотреть на койку. — Ведь интеллект прежде всего! Ваш мозг!
— Конечно, — согласился знаменитый математик, профессор Майер, — но знаете, мне просто странно, но… не могли бы вы… потрепать меня по голове еще раз?
Мюррей Яко
ТЕСТ НА РАЗУМНОСТЬ (Пер. с англ. С.Авдеенко)
За тридцать миллионов километров до планеты Китер занялся прослушиванием радио и телевизионных программ планеты. Два дня он не смыкал глаз, затем выключил приемник и принялся за тщательное изучение своих записей, относящихся к английским идиомам и неправильным глаголам.
Двенадцать часов спустя, убедившись, что языковых трудностей у него не возникнет, он покинул рубку, вошел в свою каюту и рухнул на кровать.
Проснувшись, он подошел к шкафу и долго выбирал подходящую одежду. На голову водрузил шлем, весьма напоминающий «космические шлемы», которые он видел в нескольких телепередачах. Он никого не разочарует, удовлетворенно подумал Китер, сдувая толстый слой пыли с поверхности шлема.
Брюки и рубашку подобрать оказалось потруднее, но в конце концов он остановился на одежде военного покроя.
Затем в рубке он проверил взаимное месторасположение двух зеленых сигналов на панели, выключил основной двигатель и перешел на ручное управление. Менее чем два часа спустя, в 11.30 по средневосточному времени, он мягко и тихо приземлился неподалеку от мемориала Джефферсона в Вашингтоне, округ Колумбия.
Наблюдая через иллюминатор за происходящим снаружи, Китер был потрясен выдержкой комитета по встрече. Очевидно, уже за несколько часов до его прибытия весь город был начеку. Теперь на улицах можно было увидеть лишь солдат, осторожно продвигавшихся к ослепительно белому кораблю и его единственному обитателю.
Он открыл люк и ступил на небольшую площадку. Он стоял так на высоте добрых ста футов над газоном парка и наблюдал за тем, как на расстояние выстрела приблизился и остановился бронетранспортер. Сейчас или никогда, подумал он и поднял обе руки вверх. Он надеялся, что этот жест недвусмысленно означал мир, дружбу и доверие.
Чуть позднее в этот же день за закрытыми дверями, сидя посреди громадного стола для заседаний, Китер объяснял возбужденным представителям общественности, что на эту планету он приземлился случайно.
— Я не знал, где я, черт побери, нахожусь, — небрежно промолвил он на великолепном английском языке. — У меня обнаружились неполадки в компьютере корабля, если, конечно, вы знаете, что такое компьютер. — Он зевнул, закрывшись ладонью, и продолжал: — Во всяком случае, завтра утром все будет в порядке, и я больше не побеспокою вас. Плохо, что мне пришлось приземлиться в густонаселенном месте, но сверху оно мне никак не напоминало город. Сейчас, если вы не возражаете, я вернусь на корабль и…
Сенатор Филмор, сидящий на противоположном конце стола, вскочил со своего места:
— Вы хотите сказать, что не желаете вступить с нами в контакт? Боже мой, неужели вы не понимаете, что это для нас значит? Впервые мы получили доказательство, что мы не одни во Вселенной…
Китер нетерпеливо помахал рукой, требуя тишины.
— Послушайте, джентльмены. Вы не единственная цивилизация во Вселенной. У нас нет времени для общения с каждой недоразвитой расой, которую нам случается встретить. Туземцам всегда так долго приходится объяснять…